50 ЛЕТ ЗА КАРДИНГ: Как выжить в тайской тюрьме и не сойти с ума

[Cloned Boy]

ПОСАДИЛИ НА 50 ЛЕТ.

Сергей Павлович поговорил с Анатолием, приговоренному к 50-ти годам заключения в тайской тюрьме.

Как оказался в Бангкоке и занялся кардингом, сколько удалось заработать, как его поймали и приговорили к 304 годам заключения, а позже сократили срок до 50 лет, какими были условия, почему там были запрещены книги – об этом и многом другом в этой теме.

Приятного чтения!

Содержание:

• Вступление
• Предыстория гостя. Авантюра.
• Суть дела. Схема работы.
• Объём выручки. Карты банков, количество карт.
• Поимка преступников. Процедуры оформления, транспортировка преступников.
• Суд. Тюремная обстановка.
• Мнение о системе правосудия, тюрьме
• Помощь консулов РФ
• Контингент осужденных. Право смертной казни.
• Возможности для приобретения вещей в тюрьме
• Возможность связаться с близкими
• Время до суда
• Взаимодействие с адвокатом и прокурором
• Первые слова переводчика. Приговор.
• Откуда был адвокат
• Коррупция
• Максимальный срок. Состояние после услышанного приговора.
• Возвращение в СИЗО. Отличие СИЗО от тюрьмы.
• Приговоры других заключенных
• Питание и бытовые условия
• Сложные моменты
• Сложность в получение книг
• Заболевания и их лечение
• Медицина в тюрьме
• Срок отсидки. Амнистия.
• Причина выбора Азии для криминала
• Размышления в тюрьме
• Отношения с братом. Направления развития после отсидки срока.
• Влияние книги «Как я украл миллион»
• Самое ценное, вынесенное из тюрьмы
• Итоги

Вступление
Павлович:
Друзья, привет, новое интервью.
И сегодня про кардинг в Таиланде. И про срок, как можно за карточки получить, сколько вы думаете, 304 года. И вот у нас гость. Можно имя называть твое или не стоит?

Кардер:
Да-да, пожалуйста.

Павлович:
Да, Анатолий, и приговор у тебя был за карты 304 год. Это вообще как такое возможно? И ты сейчас где, в тюрьме? У вас там интерьеры такие богатые.

Кардер:
Нет, слава Богу, уже давно освободился. Ну вот такая вот система у них судебная. 304 за каждую карту посчитали по году. И на суде переводчица сказала, К сожалению, по нашим законам, мы не можем вам дать срок 304 года, максимальный срок 50, поэтому вы будете сидеть в тюрьме 50 лет, сопровождая это все знаменитой тайской улыбкой.

Предыстория гостя. Авантюра.
Павлович:
Ну а вообще, начало истории, как все произошло, где и почему?

Кардер:
Там предыстория была. Я на тот момент работал спасателем в аквапарке Лебяжа в Минске. И в один момент мне предложили такую авантюру съездить в Таиланд, в Бангкок. Там детали особо не рассказывали. Озвучили цифру, что можно заработать хорошо. Я спросил, могут ли убить.
В принципе, мой первый вопрос был. Сказали, что маловероятно. Точнее, вообще сказали, что нет-нет-нет, в этом плане все будет четко. Ну и все, я собрался, поехал, недолго, думаю, и таким образом оказался в Бангкоке, и там уже все завертело, закружилось.

Павлович:
То есть тебя интересовал только один вопрос, могут ли убить, да? То есть ты был готов на все, но только чтобы не убили. То есть отсидка пофиге и так далее?

Кардер:
Ну, отсидка, понимаешь, ну, естественно, я спросил там плюс-минус, что, ну, я не хотел там связываться с эквизионным видом криминала, да, и когда это то-то-то-то-то отрезалось. Я же калькулировал это все с расчетом на наш белорусский или российский, ладно. И я даже не задумывался, что цифры какие-то могут быть разницы.
Всегда в голове держишь там это первое, раз, до, смягчающие какие-то и так далее. Ну, то есть вся эта история, которая как-то мало-мальски тебе известна, ты наслышан. С этим прицелом и был расчет, как оказалось, он был катастрофический. Это сколько лет тебе было тогда? 31, что ли, получается.

Суть дела. Схема работы.
Павлович:
Ну уже немало, то есть. Немало, да. Ну и что, и приезжаешь ты с какими-то ребятами в Бангкок?

Кардер:
Приезжаю я один, там уже знакомился, то есть вводят в курс дела, говорят, что к чему плюс-минус, туда-то нужно ехать, в закладки забирать эти печеньки в одном месте, в другое место завозить. Ну так рассказывают, чё как, подходить. Ну потому что я же вообще зеленый был, ничего не знал.

Павлович:
И что это по итогу было, схема работы? Что ты забирал, где?

Кардер:
Забираешь карточки кредитные, большевые, с известными тебе пин-кодами, подходишь к автомату, вводишь пин-код, вынимаешь налет, уходишь, в зависимости от лимита карты, насколько она там живая или не живая. Были такие, что там неделями работали. Ну вот, в принципе, все, собираешь налик, в определенный момент, говорят, точно так же, куда заехать, там, закладку сделать с этим наликом, либо передать кому-то.
Редко были личные встречи, но были.

Павлович:
В тайских батах?

Кардер:
Да, в тайских батах такие были. Атлеты с пакетами ходили.

Павлович:
А какой курс был тогда? Сейчас один в тридцати двум доллар.

Кардер:
Тогда тоже плюс-минус был, что-то в районе тридцати, может быть, пяти хочется сказать, не хочу обманывать, не помню просто. Ну, тридцать-тридцать пять, что-то такое.

Объём выручки. Карты банков, количество карт.
Павлович:
О каких объемах карт идет речь, кэша в целом, и сколько вам за это платили?

Кардер:
Платили нам вообще слёзы, как говорили люди, когда что мы встретили в тюрьме болгары, румын. Это было 10% от суммы, которую ты снимал. Ну, я могу сказать, что вот однажды там наш так называемый, не знаю, кого называть, куратор, то есть человек, который вводил в курс дела, он пропал, там на связи не было 3-4 дня.
И у нас подсобирался налик, и у нас не было просто другого человека, с которым выйти на связь, чтобы там договориться вообще, и что делать с деньгами, мы одни там остались. И вот по истечении там 3-4 дней он вышел все-таки на связь и сказал, там, собирайте весь налик, там-то-там, попересчитайте. Вот мы за, получается, 5, грубо говоря, дней, за то, что мы там не сдавали, мы собрали в отеле все эти деньги.
А мне тогда картина впечатлила. Это, значит, тайские батты на двухспальной кровати такого королевского размера. И там с каждой стороны по такой месте еле-еле задницу примастить, чтобы там их пересчитать. На тот момент это было где-то в районе 70 тысяч евро, по-моему, что-то такое, за 3-4 дня, бегать не по этим улицам.

Павлович:
А карточки какие были, каких банков? Или ты не знаешь, что внутри было?

Кардер:
Ты имеешь в виду, какая инфа там была? Ну, да со всего мира была, потом там же было видно вообще откуда угодно было. Австралийская, там, Латинская Америка, Штаты, естественно, Индия, европейские карты были.

Павлович:
Лимиты по сколько в день?

Кардер:
По-разному, по-разному лимиты были. Вот там вот, я говорю, было две карточки, они там, наверное, весь месяц эта пресса существовала. То есть их шел как на работу. Утро она выдавала там, по-моему, в районе двух тысяч долларов. И вечером, когда там 12 часов проходит, на второй раз точно так же давала. А некоторые, ну там, очень быстро.
То есть, например, она 200-300 дала, все, она уже не работает, заблокирована.

Павлович:
И, по-твоему, откуда эти карты вообще были, появлялись у вашего поставщика?

Кардер:
Я могу только догадываться, наверняка не знаю. Там тоже комбинации много есть. Люди, которые снимали эту информацию, вставляли, как они называются, скажем, скиммеры в банкоматы. Снимали посредством скиммеров эту информацию. Есть люди, которые продавали эту информацию. Есть также сотрудники банка, которые напрямую с криминальным миром работают.
Они просто делают дубликат. Дорог много.

Павлович:
А записанные они были на что? То есть на белые болванки или на какие-то реальные, или на чём? Или на кассету магнитофонную?

Кардер:
Были белые обычные, просто с ленточкой, а были там а-ля какие-то машинки, пальмы, такое чисто, чтобы цветное еле-еле похоже на какую-то карту.

Павлович:
Ну не карты, да? Не банковские?

Кардер:
Нет, прям не такие, а без отжима, без...

Павлович:
С белой немножко палево сувать ее в банкомат, где-то камера заметит, люди заметят в очереди.

Кардер:
Ну конечно, согласен. Но их не так много было, но были иногда.

Павлович:
Ну по суммам понятно, окей, там 4-5 дней 70 тысяч евро примерно. А по количеству карт, это со скольки там за 4-5 дней вы отрабатывали вашу банду?

Кардер:
Да, тоже по разному там забирали, тоже всегда разное какое-то количество карт. Бывало там, может быть, по 100 забирали, на троих разбрасываешь или еще кому-то надо было передать. Бывало по 15 в кармане на день. Тоже по-разному. Бывало там и больше 30. 10%? Да, да, 10%.

Павлович:
Я платил, помню, своим за подобные штуки по 15%. Но, опять же, то, что я там платил, оно, может, много, может, мало, но не было почти никогда, ну, так, наверное, в процентах 40 случаев только была возможность контроля, сколько же с нее реально сняли. И я думаю, что все там нормально подкрадали себе.

Кардер:
Ну, так, естественно, какой там может быть контроль. Очень тяжело организовать. Просто. Ну, 15 это, это уже не 10 веселей.

Поимка преступников. Процедуры оформления, транспортировка преступников.
Павлович:
И как бы понятно, работа не сильно пыльная, но не сильно палевная, и я сам ходил там с чужой картой, не раз снимал деньги. Как за нее можно вообще присесть? Как тебя поймали конкретно? И одного ли это, или всю банду накрыли, кто по Таиланду работал?

Кардер:
Поймали меня и моего брата, к сожалению, младшего. Мы нарушали вообще все, на мой взгляд, допустимые и недопустимые предостережения системы безопасности. Опять-таки, благодаря, в кавычках, этому человеку, который нас ввел в дело, он нам не то чтобы не сказал, что нельзя, он нам наоборот говорил, что можете ездить на метро, можете ездить сюда, можете ездить туда.
Он нам не говорил, что нужно менять места. Мы шатались по одним и тем же местам, мы катались по одним и тем же ледкам, метро, камеры тоже только потом. Никаких там нам так называемых, ну а-ля суточных, назовем, да, на смену одежды, чтобы какая-то маскировка хотя бы минимальная была.
Хотя это тоже очень важно, только тогда я уже потом и хвосты понимал их. Труда не составит, то есть очень долгое время, мы почти месяц находились в Бангкоке, Не меняли никакой локации. Это прям пропасть в этом плане. Соответственно, начали в банке звонить в полицию. Там в Паттайе этот отдел по кредитным картам специально заряжен на карточниках. Вот они начали по камерам стрелять, выследили.
Выследили мой отель. А, получается, Сереги меня обратно не нашли. И в один момент мы завтракали. Вышли с завтрака, подошли к какой-то станции, я не помню, метро, хотели разъезжаться, и все, и нас накрыли прям на перроны, грубо говоря.

Павлович:
С карточками?

Кардер:
Ну у меня были, да. Там штук, наверное, 11, может, все такое, немного было.

Павлович:
Ну и немало. В общем, поработали вы в целом примерно месяц?

Кардер:
Да, да, что-то там такое, 29-28 дней.

Павлович:
Ну и заработали за это время сколько?

Кардер:
Ну почти по десятке. Или даже по десятке и заработали.

Павлович:
Ну то есть не так прям много.

Кардер:
Если на весы потом взвешиваешь, это все просто копейки. Такая мелочь, кажется.

Павлович:
Друзья, ну как там дела в Инстаграме? Как поживает госпожа Мизулина? Еще не все VPN-ы заблокированы. На самом деле это не шутки, к сожалению, потому что на днях вступил в силу закон, который запрещает другим сайтам рекламировать VPN-сервис. Поэтому внимательно Прослушайте то, что я сейчас скажу. Я думаю, вы все знаете, что такое VPN, поэтому на этом останавливаться не будем. Но если вдруг не в курсе, то знайте, что VPN-сервис позволяет А.
Получить доступ к любым заблокированным в вашем стране сайтам и приложениям. Б. Подменяет ваш IP-адрес, чтобы товарищ майор, если что, пошел по ложному следу. И В. Шифрует трафик, что особенно важно при подключении к публичным сетям Wi-Fi. И пока нас всех не заблокировали, спешу сообщить вам о ВПН-сервисе U-FAST, которым пользуемся все мы. Я, команда Люди ПРО, наши родные и друзья.
Конечно же, он платный, но бесплатный тестовый доступ позволит вам почувствовать все его прелести, а не дубинку майор в заднице. Конечно же, он не ведет логов, так что любой запрос любых правоохранительных органов останется без ответа. Конечно же он быстрый, как удар Майка Тайсона, но помимо этого позволяет проверить ваш IP на чистоту — риск-скор, фрод-скор и то, как видят вас другие сайты и сервисы.
Также uFast VPN использует телеграмм для раздачи VPN, поэтому его невозможно заблокировать или удалить из App Store. UFast VPN с вами везде, где есть телеграмм. Ну и напоследок, Роскомнадзор в последний год создает слишком много проблем в ВПН-сервисах. Но U-Fast всегда на шаг впереди, а то и на два. Можно оплатить криптой и не париться за свою безопасность, анонимность и доступ к Инстаграму и любым другим заблокированным ресурсам.
Ссылку на U-Fast VPN найдете в описании. Забирайте быстрее, пока не удалили. И даже если он вам не нужен прямо сейчас, все равно заходите в бота, чтобы сохранить на будущее.

Кардер:
Они в дело записали около сотни чего-то. Остальное прям при нас по карманам по БСМ раскидали. Он в сторону отходит и по горбам, да, этому пальцу пьяный. Понимаешь, что всем на полу. И спать придется тоже на полу. Тут всегда верят мусорам, что бы они там ни написали. Были любые виды наркотиков. Там ходил кэш. Тот чувак, который подписывал эту бумагу, Это был не я, я тебе клянусь.
Я наблюдал, как будто бы это все со стороны.

Павлович:
Ну и что дальше? Копы сказали, you are arrested, повезли в полистейшн.

Кардер:
Нет, вообще, получается, нас завели в эту будку такая, которая там на станции для полицейских. И там начали обыскивать, получается. Сначала такие, аккуратненько, тихо, вроде бы, знаешь, пока не найдут. Потом уже карточки нашли, заломали руки, накинули наручники. Они уже на тот момент знали, где мой отель. И мы прям вместе с ними, то есть у тебя тут браслетики, они майку накинули прям.
И вместе с нами, вместе со всеми людьми зашли в обычный вагон метро, и на метро поехали до моего отеля. Тоже такая картина была, взгляды эти из вагонов на тебя. Прошлись по улице, зашли в отель, обшмонали, там перевернули номер, в номере тоже там нашли карту. После этого там подъехал белорус, кстати, с Веснянки, Филипп, с мусорами, который работал, там уже потом выяснилось, там не один год.
Вот там и били, и машину ему царапали, и колеса. Ну, короче, такой, аля, приехал, я вам помогу, расскажите, где второй отель, там тралевали, вам же лучше будет. Мы, естественно, не сказали. И второго они номера так и не нашли. Где-то до вечера вся эта история происходила, потом нас кинули в тачки, мы поехали в Паттайю с Бангкока. И в Паттайю уже присоединились сотрудники из банков, приехали.
Что-то там тоже долго-долго до самой поздней ночи.

Павлович:
Но они не торопятся обычно. Тут в банк порой приходишь. У меня была смешная история, я прихожу в банк, у меня карта не работает, ну, пин-код не работает, что, короче, я думал, карта повреждена и прочее, отсидел еще, попал на обед, отсидел очередь, короче, полтора-два часа почти там. Ну, благо, не один был, а с другом болтали, сидели. Подошел туда, она говорит, так, пин-код, ну, сколько у вас там символов? Я говорю, ну, четыре там.
Она говорит, так у нас же шесть, типа. А я просто, ну, тупо забыл, что, ну, шесть, ну, не часто прям пин-кодом там пользуюсь, там же основным сканом этим переводишь по QR-коду, и я просто реально тупо я забыл, что у меня 6. И судя по тому, что простая операция, буквально двумя словами перекинуться, заняло у меня 2 часа, может быть, даже больше, я понял, что вообще не торопятся.

Кардер:
Нет, точно не торопятся. Сабай-сабай. 24 на 7.

Павлович:
Приехали эти с банка, и до ночи все это продолжалось.

Кардер:
Да, да. Откатывали карточки через ноут. Проверяли, где там есть инфаркт, где нет, или что они там проверяли. Ну, скорее всего. И потом разъехались. Нас закинули в обезьянник, туда прям в Паттайя. С клетки моря было видно, шум прибоя. Там налички, наверное, было в номере, а-ля под миллион бат.
Да, что-то в этом духе, они в дело записали, там около сотни что-то, остальное прям при нас по кормам по-быстрому раскидали и тоже эта вся байка с переводом Филиппа, это все лучше для вас, чем меньше в дело запишем, тем веселее будет потом, легче все порешаем сейчас по горячим следам.

Павлович:
Так а что это за Филипп этот, я так и не понял его роль.

Кардер:
Когда вот нас сфлотили, получается, мусора ему поднабрали, потому что давным-давно с ним работают, и поняли, что нам нужен переводчик именно русского языка, и вот он подъехал.

Павлович:
А, ну по сути это был переводчик, я понял.

Кардер:
По сути да, переводчик-наводчик, скажем так.

Павлович:
Деньги украли, Алямбад, ну нормально, копом. Чё добру пропадать, лучше семьям занести.

Кардер:
Потом мы там переночевали, кое-как. На следующий день нас из Паттайи повезли обратно в Бангкок. И по пути была эта пресс-конференция, как они любят, знаешь, там делать каждый день. Мы поймали там кто-то, кто-то, и там куча этих журналистов. В моменте тоже мы там где-то остановились. А нас посадили за стол вдвоем.
То обратно браслеты, обратно эти майки под столом на браслетах, чтобы не видно было. Но я тоже не понимаю, нафига это надо. И такой вроде небольшой зал, народу вроде немного, там, мусора сзади выстроились, там, знаешь, такие вот, на погонах все, там, в этой форме. Потом отмашку дают, такое тоже зрелище было. Откуда их столько взялось, ей-богу, мне казалось в тот момент, камер на тебя просто налетает.
Ну, с какой там количеством было, может, тридцать, может, больше экспушки, если... Да, что это вообще происходит? Ну, на столе там карта разложена, естественно, 80-90% не наши. Я таких не видел никогда. Ни картинок, ни ничего. Аккуратненько, побольше, побольше.

Павлович:
Ну копы своих достали. Банкокбанк, Крюнгсри, Крюнгтай. Журналисты еще своих там. А кураторы вам пытались как-то помочь, связывались с вами или связь оборвалась?

Кардер:
Ну вот, после, получается, после этого, я не знаю, фотосессии, про которую я только что рассказал, нас завезли в один из участков уже в Бангкоке непосредственно. Там появилась какая-то, опять-таки посредством Филиппа, появилась какая-то тайка такая вся модная в золоте, помню. В карте у нее там Луишка, знаешь, такая нарядная, видно сразу.
И вот он с его слов, она говорит, она сейчас с мусорами, у нее там коннект молниеносный, сейчас все порешаем здесь, надо, короче, бабки посрочные. И говорит, ну дай позвонить хотя бы. Дали телефон, мы, получается, там набрали этому человеку. Он говорит, что, мол, сколько они хотят. Они спрашивали тридцатку, тридцать тысяч американских. Он говорит, мол, это дофига, давай ломай поменьше, и что там вообще с вашими бабками, там есть где-то еще что-то осталось или нет?
Ну, они-то знали, что вторую комнату не нашли. Мы называем, говорим, мол, дофига, сара там сразу кричать начинают, да вы офигели, обнаглели, давай кидайте их обратно в клетку, У нас обратно закрывают. Часа два, там два с половиной приходят. С нового приходят. Выходите сюда, поговорим обратно. Вам, короче, супер повезло. Тайка вообще договорилась, порешала.
Двадцатку просим. Мы говорим, давай телефон. Звоним снова. Говорю, до двадцатки забери. Тот говорит, мол, есть только десятка. Мы говорим, окей, давай десятку. И десятка Сереги, то есть моего брата, которого он заработал, в номере там-то, там-то лежит. Нужно просто съездить и забрать. Говорит, хорошо, мол, попробуем сейчас кого-то туда организовать.
Хотя там вообще до этого в Бангкоке никого нет, вот эта песня начинается. Ну, просто побоялись, что мы там либо сдадим, либо их там на месте хлопнем. Ну, потом выходим на связь где-то уже, там, снова через часа два, чтобы уже понять, добрались они там до номера или нет. И там вообще такая смешная фраза прозвучала, что мы забрали там все вещи, номер зачистили, забрали документы малого, забрали то-то, забрали это, бабок не нашли, бабке надо лучше прятаться.
Ну и все получается. Есть только десятка, которую он предлагал. Десятки нашей нету, и денег не хватает, и тайка злая, мусора злые все нас обратно закрывают. После этого уже какие-то переговоры именно в горячей фазе, пока еще бумашки никуда дальше не поехали. Их никто не видел, уже, соответственно, прекращается.
И это все возрастает ценнее, и чем больше, ну ты сам знаешь, чем больше людей знает, тем это уже гораздо тяжелее сделается и нереально.

Павлович:
Но у них есть еще тактика, что тебе предлагают сразу по нормальному нормальную сумму. Ты начинаешь выделываться, потом вроде на завтра, на послезавтра ты созреваешь, что ну да, тебе заявляется сумма еще больше. И чем больше ты выкабениваешься, тем возрастает цена. В итоге, как правило, все там на второй, на третий, на четвертый день начинают платить, но сумма уже там в два, в три, в четыре, в пять раз больше первоначальной.
Поэтому как бы шутки в этом плане сильно плохи.

Кардер:
Ну, шуток там в принципе и не было, вот я рассказал, как оно было. И была в принципе возможность, но опять-таки, сколько можно было верить этой тайке, теоретически, если бы эта двадцатка все-таки нарисовалась, какая вероятность, что слова совпали бы с действиями, они бы действительно выскочили.

Суд. Тюремная обстановка.
Павлович:
В итоге что, переводят в тюрьму, да, получается? Это все ИВС и прочие обезьянники.

Кардер:
Да, после этого уже получается, мы еще одну ночь в Бангкоке ночуем в обезьяннике, после этого нас везут на так называемый суд предварительный. Там я даже не знаю, как это его называют, но это здание суда было, да. Нас завели в такую небольшую комнатку, где там, наверное, студент какой-нибудь юридического факультета в Бангкоке проходил практику или что, и вот она нам просто зачитала, видимо, на тайском, я же не понимал тогда ничего, и переводчика там, естественно, никого-то не было.
То есть нас посадили, но с той стороны девушка-студентка что-то сказала, да-да, грибами помахали, нет-нет, ничего не понятно, забрали обратно, посадили в автозак и уже повезли на ремонт. И там, конечно, уже начались все эти экзотические картинки.

Павлович:
А куда повезли, не расслышал?

Кардер:
Роланд, там так и называется тюрьма, это вот как раз таки та тюрьма, которая была предыдущей вашей гостью из Таиланда. Там содержат подозреваемых, арестантов, которые еще не получили свой срок, либо получили, но он не превышает 15 лет. Всех этих людей оставляют там. Как только цифра перекатывается за 15, ты уже не имеешь права там находиться, тебя перевозят куда-то в другое место.
Привезли нас туда, мы ехали вдвоем получается, и еще двое тайцев пьяных были, ну прямо они там себя очень агрессивно вели, пока мы были внутри, ну когда уж туда внутрь попали, там первая ворота получается, вторая, уже во внутренний дворик заходим, плюс-минус такой наряд, на пальмы там, уже потом через металлоискатели, уже прям заходим тогда, где такой коридор и
в сторону на бараке входы. И мы, получается, идем. Я последний. Брат передо мной третий. Два тайца этих впереди. И за мной мусор. Перед нами один. Двое по бокам. И вот только мы металлоскатер переходим, как он называется, в коридор. Один мусор просто... У них такие дубинки, только деревянные. Не резиновые, а деревянные.
Такая на Малаву похожа. Он в сторону отходит и по горбам за этими пальцами пьяный. Бах! Сверху еще раз он падает, втором и то же самое по горбам. Бах! По земле. Я вижу, как у Малова просто вот так вот спина сжимается, он шею отгибает. Я думаю, ну капец, это че вообще? И он такой поворачивается, мол, пай-пай-пай, фаланг, проходи-проходи. И они только вот им дали пиздюлей только за то, что они себя вот так вот агрессивно вели.
А нас пронесло в этом случае. И я думаю, вот это приехали, вот это приехали. Нас двоих, получается, дальше повели, а их-то мы начали на этом, на газоне, в Алтузе. Они даже, кстати, не зашли вот там, закидывают всех на транзитный барак, куда уже дальше все разъезжаются. Они их куда-то дальше повели, не знаю. В тот вечер мы только вдвоем зашли.

Павлович:
Ну, это получается, в этой тюрьме сидишь, уже ждешь следствия своего и суда.

Кардер:
Да, да.

Павлович:
Ну, а обстановка вообще по кайфу.

Кардер:
Ну, вот просто, когда открылись ворота эти, вот мы туда зашли, вошли и вот увидели это все. Ну, не верилось своим глазам, что такое может быть. Просто, ну, места нет вообще никакого. Дворик, как спичечный коробок, кажется. Невероятное количество людей, просто невероятное, умольшедшее, столько народа.

Павлович:
Ну сколько, на твой взгляд?

Кардер:
На том бараке было около, может быть, 600 с чем-то, 700, но это еще плюс-минус немного было. Плюс мы сразу зашли, мы не ощутили этого, потому что нас более-менее под вечер перевезли. Там же эти цеки, которые убираются, принимали душ, мы вместе с ними. А уже основная масса была закрыта. Нас, получается, подняли, мы приняли так называемый душ по свисткам.
И наверх, когда вошли, понимаешь, что все на полу. И спать придется тоже на полу. И как бы это тоже сразу мозг ломается. Там не то чтобы лечь, там пройти негде, вот тело к телу лежит вот так вот друг за другом, ноги кое-где пересекаются, тяжело это описать, вот это первое впечатление было.
Не верилось вообще ни глазам, ни собственным ощущениям. И вот на следующее утро, когда уже всех открыли, когда мы вышли на двор, и когда вся эта масса высыпала во двор, блин, ну это вообще... Ночью холодно? В декабре, январь там есть 2-3 недели, когда довольно-таки холодно. Китайцы даже зимние вещи дают, достают. Куртки, пуховики у них есть. Пункерухи, я не знаю, откуда они берут их, но есть.
Такая довольно-таки прохладная похода именно ночью. Даже помню, мы же на Банкване там и гетры одевали, и штаны какие-то, и все, что с длинными 2-3 недели, все равно довольно-таки неприятно спать. Ну, это такие 2-3 недели зимой. Да, конечно, жарко всегда.

Мнение о системе правосудия, тюрьме.
Павлович:
А что больше всего тебя там поразило или удивило или ужаснуло в тюрьме, помимо того, что сотни людей там тысячи?

Кардер:
Ну, наверное, больше всего поразило это вообще сама суть, сама система их правосудия и то, как они выписывают приговоры. Вообще не задумывая стучат там ПЖ, ПЖ. Всегда максималка там так получается заточена, что суд всегда верит мусорам, что бы они там не написали. А мусора что делают? У них нет, есть доказательства. Они просто по максималке тебе в дело все кидают и все, и отдают. А судья, в принципе, не смотрит там, ничего не проверяет.
Просто ага, ну тут максималочка 50. Тут ПЖ, А, нельзя пожать? Ну ладно, 50 или 25. И вот это, наверное, и тогда, и до сих пор больше всего поражало. Плюс эта система амнистии, сумасшедшие цифры эти какие-то за плечами.

Павлович:
Это про систему правосудия ты сейчас, а я имею в виду именно в тюрьме.

Кардер:
Ну, во-первых, отсутствие спальных мест, так называемых. То есть ты спишь на бетоне, вот конкретно на бетоне. Тебе дают такие три одеяльца, одно на пол, селиться в два раза, чтобы там хоть как одно под голову скручиваешь и третьим накрываешься. И пока мы там не выбили матрасы для себя, там писали эмбутсменов, посольства, всем этим иностранным сообществом, и там спустя два года выдали такие матрасы.
Но до этого у меня были прям стертые такие здесь на бедрах, на костях, до сухого места на коже, только потому что ну твердо спать, ты не лег тебе везде больно и твердо, если ты такой неупитанный человек. Плюс невероятное количество людей, и они такие шумные тайцы, и из-за этого у тебя нет, ну, отсутствует какое-то шумовое спокойствие.
Тебя постоянно давит этот гвалт, то, как они себя ведут, то, как они кричат тысячи человек, и все одинаково вот так вот себя ведут. Постоянный шум. Свет ночью не выключается. То есть, ну, как спать?
Как это вообще можно сном называть? Там делали эти, как они называются, масочки такие, и с этой маской она мне там и непонятно, и непривычно, и подрезает, ну то есть такое все удовольствие. Антисанитария такая жуткая тоже, вода подается с реки, она зацветает, фильтры там стоят, она тоже там чуть зацветает, проходит питьевая получается.
На тысячу человек тоже можешь представить. Какой там разбор, если он... Помыли этот фильтр, через два дня он уже снова зацвел зеленый.

Павлович:
От этой воды там дизентерия какая-нибудь может быть?

Кардер:
Да вообще в легкую. Ну, они там с этой дизентерией борются. Перца побольше в еду, знаешь. И таким образом... Ну, но работает. Я могу сказать, что перец, конечно, убийственно, но он работает в этом плане.

Помощь консулов РФ.
Павлович:
С посольством, ты говоришь, консулы, послы и прочие писали в правозащитной организации, ты же из Беларуси, то есть тебе помогал какой-то консул здесь белорусский или что?

Кардер:
Нет, консулам особо не помогал, родители писали с той стороны, что-то элементарное, знаешь, за книжки, чтобы передать, но они ничего не могут сделать, по сути, и не особо горят желаниями. За все это время я там видел, как из разных стран посольства себя ведут. Я вот могу ответить, наверное, иранское плюс-минус какое-то там имеет вес и, может быть, желание чего-то изменить или там помочь как-то своим.
Австралийское с натяжкой такое тоже. И в моменте очень сильно повлияло вот именно на то, что нам позволили книги. Приезжала однажды украинский консул, и она даже заходила на банкван. Ее сами не видели, но это прям тогда такое громкое событие такое было. Заходила внутрь, общалась с этим, качала очень серьезно в этом плане.
И вот они, наверное, были одним из таких решающих факторов, после чего нам спустя какое-то время все-таки дозволили поднимать книги на камеру.

Контингент осужденных. Право смертной казни.
Павлович:
Из заключенных больше иностранцев или тайцев?

Кардер:
Тайцев, конечно, 90% это тайцы. На втором месте, наверное, китайцы из этого десятка, и там уже совсем по пальцам пересчитать румыны, турки, болгары, русские, украинцы.

Павлович:
Но тайцы в основном за что?

Кардер:
93% это наркотики. Самое, кстати, самое тяжелое наказание, которое получают в Таиланде, получают за наркотики.

Павлович:
Ну это в этом еще было в фильме старом с Николь Кидман опасный Банкок... Банкок Хилтон, точнее.

Кардер:
Банкок Хилтон. Он и есть Банк Ван, знаменитый.

Павлович:
Но сейчас, насколько я могу судить, там наказание подсмягчили, потому что, если верить по тому фильму, там, не знаю, за малейшие полграмма-граммы, и так далее, и так далее, тебя могли разменять, там вообще расстрелять. Сейчас, насколько я знаю, гораздо все попроще с этим.

Кардер:
Как сказать, я вот видел там людей, которые за 5 грамм, да, он получил смертную казнь тоже. Просто его не расстреляли только из-за того, что это уже сейчас как бы не принято.

Павлович:
Мораторий?

Кардер:
Нет, они оставили за собой право. Вот это, кстати, они это право сохранили за собой, когда мы там были. Однажды, я тоже так помню, в тот день, такая мрачная атмосферка в тот день. То есть нам объявили, что сегодня мы заходим пораньше по камерам. И тайцы там уже начинают пробивать, что почему. И выяснилось, что подошло время, вот это уже 10-летний срок, если страна не казнит никого из заключенных, то у нее автоматически забирают это право смертной казни.
Кто забирает? Ну какая-то всемирная организация, я точно сейчас не помню. Не помню, но это точно есть такая штука, есть такое правило. И вот тайцы, чтобы за собой оставить право смертной казни, казнили одного чувака тогда, в тот день. Нас пораньше всех завели, такая тишина была жутковатая.
Ну такое, знаешь, даже тайцы эти все время шумные, все время такие, на спущенных колесах. Но ты не знаешь кого? Нет, не знаю знаю, что это Тайз был, знаю, что он, по-моему, даже уже третий раз был выбрали его, чтобы оставить за собой право смертной казни.

Возможности для приобретения вещей в тюрьме.
Павлович:
А что можно поподрешить там в тюрьме за бабки и не только?

Кардер:
Ну сейчас, наверное, уже совсем какие-то малые вещи там можно подрешить я не знаю, там может быть потому что мы же, когда заехали, там был военный переворот и мы пришли к власти.

Павлович:
Это какой год был?

Кардер:
2015, и они начали все зачищать под свой лад, там, вычищать тюрьмы. А до этого там было буквально, в смысле, все, то есть старые сидельцы спекулировали даже тем, что там даже можно было и женщину сформировать в определенное время. Ну, насчет женщин я не знаю, но все остальное там сто процентов было. Там были любые виды наркотиков, там ходил кэш, были ящики такие, знаешь, по пояс высотой.
Где-то ширина тоже, я не знаю, сантиметров 60-70. И вот весь этот ящик был сверху донизу забит налом. И легавые не трогали? Нет, легавые на этом еще и зарабатывали. Там был австралиец, который 16, по-моему, отсидел. Потом уехал по 30 в Австралию досиживать. И он говорил, легавые просились, вот эти легавые, которые сидели на табуреточке, чтобы ты мог заходить в здание, ну, в хату подняться, да, потому что там тянет, там, вентилятор, там, телевизор на тот момент был, там, приколюшки твои, ну, там, наркота тоже была.
И чтобы не жариться под солнцем, там, люди выходили, заходили. И они, чтобы зайти в здание, там, платили мусору. Чтобы выйти – то же самое. Потому что это такое условное правило. И вот легавые, эти даже самые низкие, просились дополнительные смены, чтобы просто посидеть, заработать еще.
Они там носили, я еще не знаю, брендовые вещи. У нас даже еще в 2017 году возле туалета лежало полотенце Christian Dior оригинальное. Это со старых времен.

Павлович:
Ну я имею в виду, то есть эти деньги, они ж типа знали, что есть там какой-то общак большой, они не трогали, ты говоришь, ящик денег.

Кардер:
Нет-нет, не трогал, никто не трогал, то есть все свое имели. Ну ты понимаешь, если эти табуреточники просились на смену, то что зарабатывали люди, которые в серьезных погонах были. Они там с этих казино, с макао на тот момент не вылазили, я думаю.

Павлович:
А телефоны?

Кардер:
Телефоны тоже были, но тогда вот, в те времена были телефоны. И даже находили, как-то откопали даже на нашем бараке однажды. Один телефон старый, какой-то перемотанный в пакете, запаянный.

Павлович:
Но телефон можно было там прям купить или надо было затаскивать?

Кардер:
Раньше я не знаю как это происходило, но когда мы там нет, еще никаких, даже ноль вариантов может быть по этому поводу. Алкоголь? Алкоголь раньше был, опять-таки, вот когда все эти лихие времена, когда там было все, когда вот чувак говорил, мы курили лед, чтобы проснуться утром, и героин вечером, чтобы, ну, тогда там было все, казиновник внутри был, все, что угодно, буквально.
В буквальном смысле слова. Все, что было на воле, было и у них. Но когда мы там обитали, там не было вообще ничего. Вообще. Никаких не подрешить, никому не заплатить.

Возможность связаться с близкими.
Павлович:
Короче, в не самое лучшее время попал. Вообще. А возможно связаться с родными тогда? Телефонов нет, допустим, нелегальных?

Кардер:
Только письма, да. И под конец срока, когда мы там засиживали, они ввели такую услугу, можно было связаться по лайну. Раз в месяц, наверное, раз в два месяца. У тебя была возможность. Родители с той стороны регистрируются в лайне, заказывают звонок и ставят в очередь. Тебя выводят на 15 минут поговорить по лайн, по видеозвонку.

Павлович:
А ШИЗО на Казани?

Кардер:
На ШИЗО я там сам не был. Был чувак, приятель наш, с Питера. Он проносил как-то письмо из дому, получил, и хотел ответ, ну, и перечитать, знаешь, вечером письмо. Очень дорогое такое, роскошное удовольствие там. И получил от жены дочки письмо, и просто заносил его наверх в камеру, чтобы перечитать вечером в тишине, в спокойствии.
Мусора заметили, забрали письмо, Поставили галочку, и через две недели вот он поехал на ШИЗО, там, через 2-3, погромко объявили. Когда он вернулся, он говорит, я просил там еще остаться, там, на недельку-другую лишнюю. Ты один, тишина, нету этого шума, нету этого гвалта, нету этих тайцев вокруг сумасшедших.

Время до суда.
Павлович:
Сколько ты до суда там просидел, получается?

Кардер:
До суда девять месяцев. Да, девять месяцев мы на Романде были. Нас, получается, два раза возили на предварительное слушание, на переговоры, так называемые. Там даже прокурора не было, там был помощник, по-моему, который озвучивал, что вот вас то-то, то-то, вас это, это. Это уже картина стол, он с той стороны сидит, мы с этой посередине. Здесь переводчица и адвокат наш, а здесь обвинения, да.
И они такие все в этих манжете, как запах, а ты босиком с черными ногами, там после этапов, в кандалах на ногах, в наручниках, в какой-то, я не знаю, грязный, вонючий, потный. И вот он тебе обещает, что возможно, вам будет там три с половиной года в первый раз. Потом уже на второе слушание мы приехали, на вторую такую встречу.
Уже там за десятку что-то начиналось упоминать какие-то цифры. Десятку, может, неправильно переводят, переспроси, пожалуйста. Но когда уже на суде сказали по десятку, это вообще было... Третий раз мы поехали уже конкретно на суд. И после девяти месяцев получили приговор и перевезли нас потом на Бангкок.

Взаимодействие с адвокатом и прокурором.
Павлович:
А там также прокурор запрашивает, там, прошу приговорить к такому-то сроку, там, да, адвокат твой что-то говорит, или вы сами, судя, потом решение принимаете?

Кардер:
Да-да, адвокат, мы не говорили, ничего, особо никто не спрашивал. Адвокат встал, там, уже какой-то подсчет, я не помню, четвертый или пятый, такой тоже там весь Пьер Карден, модный а-ля, со связями, не знающий, опытный. Все, что он сказал, говорит, по моему опыту вам надо там а-ля поклониться, что мы виноваты, там, проливали.

Первые слова переводчика. Приговор.
Кардер:
Ну, в таком виде и написал эту свою записку, которую он там прочел в суде. Прокурор, в свою очередь, сказал, нифига, навалить по полной, по максималочкам. Ну вот она выслушала, ушла, там, не знаю, минут на 15. Холодно еще так жутко было. Кондиционер работал, мы опять босиком. Замерзли, пока все это происходило. Да, вернулась в суд, сказала, похолодело еще, еще больше.

Павлович:
Женщина, да?

Кардер:
Да, женщина.

Павлович:
И что она сказала?

Кардер:
Она сказала... Это, кстати, были первые слова, которые я по-тайски понял без переводчика. Аси пи — это «пятьдесят лет», так дословно и переводится. Ну, а понял, когда она это произнесла, я просто посмотрел в сторону, там, я уже не помню, с какой стороны, правда, на нашу эту помощницу-переводчицу. И она просто после этих... Она побелела, с таким даже пепельным оттенком у нее лицо стало.
И вот тогда я понял, что это, вероятно, 50 лет только, что приговор был озвучен. Я не хочу тут приукрашивать, но, на мой взгляд, там же тебя еще потом заставляют подписать этот приговор. И, на мой взгляд, у меня тогда вот нетелесный опыт был, что тот чувак, который подписывал эту бумагу, это был не я, это я тебе клянусь. То есть я наблюдал, как будто бы это все со стороны, что вот какое-то здание, Какие-то там 2 чувака похожие.
Один похож очень сильно на меня, другой на моего брата. И какие-то люди в пиджаках. Кто это? Судья.

Спикер ?:
И...

Кардер:
Но я тебе говорю, что тот, кто подписал документ, это точно был не я. Потому что я видел все это со стороны.

Павлович:
50. И это он вступает в силу сразу? Или есть там возможность обжалования, как всегда?

Кардер:
У тебя есть 90 дней, чтобы кувакат подал опеляться. Но за 90 дней наш адвокат даже не явился к нам на E-visit, чтобы уведывать, посоветоваться и так далее. Время показало, наверное, и хорошо, что так случилось, потому что мы бы, наверное, цеплялись за эти призрачные, иллюзорные последние шансы и возможности. А с той стороны, наверное, родители, люди, которые нам помогали, поняли, что это дело гиблое.
На тот момент уже тоже там ввалили невероятное количество денег и приняли решение, что так будет лучше. Ну и так оно и оказалось. Показала практика.

Откуда был адвокат.
Павлович:
Так адвокат ваш вообще откуда он был? Откуда он взялся?

Кардер:
Когда вот нас привезли на ремонт в СИЗО, да, там на второй или на третий день нас вызвали на визит. Мы еще прям сильно удивились. Пришел вот один из помогающих, русский чувак, с ним там девушка. Он ее был помощником. А эта девушка плотно была на связи с карточниками, она там и с румянами сотрудничала, помогала и болгар вытаскивала, и украинцев, и русских.
Ну то есть у нее опыт был. Опять-таки это было все во времена, когда вот там в тюряжке происходило все это безумие, когда там все было, когда вся коррупция была там на Солидоле и на Мази.

Коррупция.
Кардер:
А когда военные пришли к власти, мусора начали бояться, потому что их тоже начали закрывать. И, соответственно, все ее коннекты, все ее связи, они чуть-чуть стали, стали пожестче.
Не так уже просто было зарешать. Но та ее былая слава, она все-таки говорила Вот он от нее пришел, от этой женщины, и говорит, что, мол, давайте контакты там, телефоны, я выдам на связь с вашими родителями. Сейчас пока еще есть возможность, пока нет туда-сюда, будем с вами решать. Ну и вот таким образом они использовали вот эту дорожку, чтобы связаться с родителями.
Родители, естественно, хотят нас достать, мы только через них держим связь, то есть объяснить что-то там. Они что хотят, то им говорят. Ну, понимаешь, это сломанный телефон, когда ты вроде бы и хочешь сказать родителям, что, может быть, не нужно ничего там давать, не нужно ничего делать, они им говорят то, что они хотят сказать. Ты ничего не можешь сделать, ничего не можешь сменить, потому что письмо там, которое, слава богу, если оно дойдет, она пойдет там за 2-2,5 месяца.
В одну сторону, да?

Максимальный срок. Состояние после услышанного приговора.
Павлович:
2-2,5 месяца ходит? Ну да, да, бывало и такое. И что потом было? То есть 50 лет ты возвращаешься и говоришь, что 50 это потому, что она тебе 304 не могла дать по числу карт, которые у вас изъяли?

Кардер:
Да, да, это был максимальный срок по карточке 50, которую мы получили.

Павлович:
И брату тоже 50?

Кардер:
Да, 304 мне, 304 ему укажут.

Павлович:
Тебе сразу говорят 304, ты такой в ахуе. Потом, да не, шучу, 50. Ты такой, а, 50, хуйня вообще. Да вообще на одной ноге, да. А брат твой там, ну ты говоришь, видел себя как будто со стороны, а он как? Не отъехал там? Сознание не потерял?

Кардер:
Нет, ну сознание не потерял, но в ахуе тоже, конечно, был в таком порядочном, Если это можно даже так назвать.

Павлович:
И что потом? Вот вас транспортируют в тюрьму, да, вы, я просто вспоминаю себя тоже после приговоров, там, ты в такой прострации находишься, наверное, день-два, так, сто процентов. Так у меня приговоры ж были не в пример мягче. А какой у тебя, кстати, был? Ну, десять был максимальный. Ну, меня запросили четырнадцать, а с половиной, по-моему, отдали десять. Я такой, ну, блядь, ну, десять, десять.
А когда, это вот что там второй раз было, когда меня первый первый раз запросили 3,5 по первому делу, 3,5 запросили и дали 6, ну 5 точнее, а потом еще год докинули, дали короче 3,5 просят, а дают 5, вот я тогда сильно больше расстроился, чем когда запросили 14, а дали 10.

Возвращение в СИЗО. Отличие СИЗО от тюрьмы.
Павлович:
Ну и что, вас привезли обратно в СИЗО, да, вернули?

Кардер:
Да, привезли в СИЗО, переночевали, кажется, может быть, через день или через два, вечером просто объявили, вывели вывели из клетки и закинули, поехали этапом с кем-то еще, я, Малой и еще, наверное, пару человек.

Павлович:
То есть это уже в другую тюрьму, какую-то в колонию типа, да, или что это?

Кардер:
Ну да, да, тюрьма. Потому что на реманде мы не могли оставаться, я же тебе говорил, там 15 лет максимум.

Павлович:
Ну это уже, ты говорил, строгий режим и так далее, а чем он уже отличается от СИЗО?

Кардер:
Слушай, да по сути ничем он особо не отличается, только можно было отметить, что там было чуть побольше места. Но и людей, соответственно, тоже было побольше, но все равно место какое-то, путь какой-то там свободный оставалось. Плюс там нам повезло, мы оставались на бараке на шестом, где была тень, была посередине такая столовка построена, где принимали пищу и днем можно было там письмо написать или книгу почитать опять-таки в тени, но это прям серьезно лишало.
Жара там, конечно, сумасшедший страшный мы плюс поспокойнее что-то знаешь такое сроки другие люди очень долго сидят подавляющее большинство там и оно такое уже размеренное все настроенный алат такой более неторопливо что ли а так особо ничем не отличается у них даже помню вот считала наш сезон были там считалки про гимну, под флаг поднимается, песни поются, там, королю или кому-то еще там, может быть, буддийские какие-то.
А мы туда приехали даже первое время, на Бангкане вот этого всего не было. А потом все-таки военные давили, давили, давили, и оно докатилось и дотуда. И первое время там тайцы, собственно, говорят, ну вы чего, издеваетесь? Что за цирк? Вот эта херня вообще. Мы не будем ходить. И там даже закусы с мусорами были пару раз, но в итоге и там это извели.

Приговоры других заключенных.
Кардер:
Поэтому сказать что она там чем-то сильно отличается, по карточкам ему дали 15 и он 7 по-моему отсидел. Там него смотришь там тоже освобождался перед нами смысл это просто тяжеловес а когда туда приезжаешь и тебя там встречают такими словами там аля не знаю тайцы подбегают
ничего за что закрыли там тебе кредит как чин-чин мигной кабан лео кабана пойми кабан лео чуть-чуть срок там за карточкой там быстро сейчас срежут одна амнистия домой поедешь ты думаешь он сейчас шутит вообще с тобой или он насерьезки говорит. И когда ты уже начинаешь там постепенно с людьми знакомиться, разговаривать, сколько они сидят, за что они там сидят, ты понимаешь, что они не шутят, что тебе действительно повезло с этим полтинничком и такой прям счастливчик.
Там были люди, которые по 26 сидят. Он прям сидит на этом бараке, он вообще не менял даже барак никогда. Садили 26 лет назад. Он вот на этом здании находится, в магазинчике работает себе потихонечку. Я видел чувака, правда, с другого барака, там на Банище, который тридцатку там сидит. По 17, 21, знаешь 17.

Павлович:
Это за что они в основном?

Кардер:
Наркотики. Вот все, что с такими цифрами, это в основном наркотики. Потому что тебе наваливают там Либо ПЖ, либо смертную. И она со смертной на ПЖ соскакивает, с ПЖ на какую-то там цифру первую, наверное, на 50. А дальше амнистии по наркотикам срезают очень медленно.
Они срезают, но это все равно какие-то совсем маленькие цифры, она почти незаметна.

Павлович:
Но в Беларуси за наркотики вообще последние лет 15 вообще не применялось амнистия, даже ни годика не срезали никому. Ну, как-то было, помню, еще за первую часть, ну, там, не знаю, за косяк травы, да, за употребление еще, по-моему, попадало, но последние лет, наверное, 10-15 они не попадали, так что там вообще мимо кассы. А питание и бытовые условия?

Питание и бытовые условия.
Кардер:
Ну, на питание я вообще жаловаться не имею права, потому что там, даже если у тебя денег нету, с голодом ты там точно не помрешь. Да, это рис, да, это какие-то похлебки местные, но это в таком количестве, что можно и добавку там взять, если ты там чуть потолкаешься на пятачке. Очень такая как бы приличная еда с какими-то поправками, привыкаешь и нормально она там заходила.
Если у тебя есть бабки, там есть магазин, там можно и цукту купить, и овощи, и какую-то зелень, еще ништяки, какие-то сладости, кофе, чай, ну, то есть там прям номинований было, я не знаю, тут нереальное количество. Видел, наверное, на улице в пакетиках, у нее пасует суп, в Бангкоке, видел или нет, на резиночке, вот в таких пакетиках она там приезжала.

Сложные моменты.
Павлович:
Но бытовые, конечно, не очень. Что вообще самое такое, ну не знаю, не хочется вспоминать вообще в тюрьме, самое прямо психологически сложное, ну, помимо срока, понятное дело, в 50 лет?

Кардер:
Ну, геи, наверное, давай уже называть своими именами. Геи, их количество, их отношение местное к ним. Для них это, знаешь, такая, ну, изюминка в обществе. Особенно последние там по телеку показывают, их пиарят, они там наверху, они прям такие там звезды. В Твераге там их там какой-то тоже в процентном соотношении, но тоже такое порядочное количество. На каждом бараке они есть.

Павлович:
Ну сколько процентов? 5, 10 или там 40?

Кардер:
Нет, наверное, сорок, конечно. Ну, я не знаю, на тысячу человек, ну, может быть, я нос почесал не потому, что я соврать хотел, я просто вспоминаю. Но человек, ну, двадцать было прям таких заметных, может быть, и еще больше было просто, ты уже потом не обращаешься.

Павлович:
Ну, это, короче, 2-3 там процента, плюс-минус, минимум два, если с тысячи двадцать.

Кардер:
Ну, опять-таки, к бараку к бараку, все разница. Вот на Романзе, когда мы вот сюда ждали, там прям тоже было на одном бараке, ну точно больше чем 5 процентов. Какая шайка была.

Павлович:
И что, тебе не нравились?

Кардер:
Блин, ну это же все. Ну сам понимаешь, как на наши края к ним относятся. А там они наоборот. То есть везде с мусорами они там самое первое, там, я не знаю, где-то какое-то местечко в том же магазе, тоже они там, ну, прям, знаешь, по счету уважения к ним, и ведутся они себя, соответственно, так открыто, ну, как все.
Это не может не шокировать, может тебя как-то не задевать. Но ты поделаться этим, соответственно, ничего не можешь. Ты закрыт, ограничен в действиях своих.

Павлович:
Как у нас они там нижние касты не являются да?

Кардер:
Нет они наоборот там являются чуть на пол шажочка выше касты. Там даже было это со слов я не знаю не могу говорить что видел своими глазами ребята украинцы говорили они сидели на пломбреме до того как их на бомблан перевели и они говорили, что там мусора вообще организовали такой а-ля бизнес, они собрали всех, там же мало того,
что педики эти, да, там еще есть переделанные, как называемые леди-бои.

Павлович:
Ну, трансгендер эти, да.

Кардер:
И есть такие, знаешь, сделанные, что я прям в шоке был, если бы я это с вами глазами не увидел, я бы не поверил, что это там лучший, лучший парень. И вот мусора смекнули, говорят, они собрали всех этих хорошо сделано бывших ребят поместили на один барак и брали зэков такие бабки чтобы можно было попасть на свидание более того там еще тоже один украинец рассказывал можно было носить до конца
своего срока свадьбу с одним из таких представителей и платишь мусорам и платишь этому передвигу, чтобы он согласился там до конца срока быть моей официальной женой, и вот такая вот штука происходила. Было ли это так на самом деле или нет, я склонен верить, что это было, потому что опять-таки в СИЗО на моем бараке по выходным мусора не выходили в определенное время из своих будочек,
когда там в субботу-воскресенье из одеял натягивались такие палаточки, закрывались дверьки, и туда к ним выстраивались китайцы, нарядные, по-гражданочке одеты, причёсанные, прирезанные.

Сложность в получение книг.
Павлович:
А ты говорил, книги там сложно было даже получить, да? То есть консул там вам помог книги-то получить. А что с книгами не так?

Кардер:
А я не знаю, что с ними не так. Может, ты мне поможешь ответить на этот вопрос логически? Потому что когда мы вот спрашиваешь у командора, там у одного из офицеров, почему нельзя взять книги, когда она тебя поднимает, я не знаю, вот его ответ. Как это можно было объяснить, у меня нет объяснений.

Павлович:
Но только контрабандой их как-то загонять, да?

Кардер:
Да, да, там платили, давали молоко или экономчики сладости людям, которые убирались в камерах днем, и они, соответственно, там могли как-то проносить, ну тоже, мусораж тоже разный есть. Одни понимают, что это идиотизм, книги запрещать, и он закрывает, он знает, что там в одеяле несешь эту книжку, и он просто там тебя в поляшке похлопал, типа проверил, он знает, что это книга, ну и пропускал.
Ну, по-разному проносили. Они там раз в месяц, может быть, иногда чаще, иногда реже. Шмон устраивали, все эти книжки заносили обратно. Ну, и потом потихонечку это все заносилось снова.

Павлович:
Ну, а мусора в целом нормальные? Не жестили там?

Кардер:
В целом, я могу сказать, да, что они же, в принципе, тайцы сами по себе такой добродушный народ. Если быть по-честному, они такие довольно такие, ну, добрые, да, такие взрослые дети. Вот так можно, я бы охарактеризовал. Поэтому в большинстве своем, да, такого там не было. Были отдельные типы, которые прям открыто ненавидели иностранцев. Говорили об этом на пересчетах, при любой возможности.
Но было там два-три человека. А в основном нормально.

Заболевания и их лечение.
Павлович:
А ты за кадром упоминал, что из-за духоты и прочего. Ну, я сам здесь живу, я прекрасно понимаю, какой климат. И особенно за решеткой там не поможешься толком, когда хочешь. Многие заболевали кожными всякими заболеваниями, и ты в том числе, я тоже их переносил, и что это было вообще?

Кардер:
Да, пару раз нападала такая чесотка, не знаю, как ее описать. Я не знаю, была ли это прям чесотка, вот та, которая, и надеюсь, что это все-таки не она была. Но из-за того, что воздух влажный, воздух душный постоянно, душ ограничен, пот и грязь этой пыли, она на тебе постоянно оседает, и какой-то такой, знаешь, накопительный эффект происходит, и ты потом просто начинаешь чесаться, ну, такое чувство везде.
И чем больше ты чешешь, тем больше хочется. И от этого были такие таблеточки, малюсенькие-малюсенькие, там, не знаю, там, вообще, ну, очень маленькие, но они прям убийственные какие-то были. И я думаю, что они были больше не от чесотки, хотя, может быть, какое-то свое действие тоже имели. Но они очень сильно вырубали тебя. То есть они с утра... Ты выключался так, что с утра тебя будят, ты такой, знаешь, еле-еле оттуда там такой выплываешь, как какой-то вот из такого состояния.

Павлович:
Но это, видимо, антиаллергенные были, потому что у всех же антигистаминных, да, типа супрастин, димедрол. Димедрол – это же не сонник, на самом деле, как вот у нас там многие думают в Советском Союзе. Это же антигистамин, то есть против аллергии лекарства. У меня собаку в Белоруссии, когда гадюка укусила в нос прямо, мы ей давали димедрол. Она выжила нормально, без антидота, без всего. Собаки как-то легче переносят змеиный яд, раз.
Плюс мы давали ей димедрол. И тебе, видимо, тоже просто что-то против аллергии давали, и оно просто имеет снотворный эффект. То, что если почитать даже супрастин безобидное, инструкцию к нему там написано старайтесь не садиться за руль после употребления, потому что он может зарубить.

Кардер:
Может, может, однозначно. Ну и вот эти таблеточки им давали всем повально, таких всяких. Какую-то мазь там вообще не действовала, на мой взгляд. То есть такое чувство, что где-то помазало от нее, еще там больше в этом месте начинало чесаться. И там еще есть такие насекомые, китайцы называли их годзиллой, она вообще маленькая с ноготочек такая существо, полосатая, у нее такое тельце, красное и черное.
Вот это очень опасная штука была.

Павлович:
Да на что она, я так не понял, похожа? Сороконожка или что это? Кто это? Ну нет, на сороконожку она не похожа.

Кардер:
Муравей? Вот она, да, может быть, как муравейка, только с крылышками такой, продолговатая. Она садится на твою кожу, и там, где она проползла, такая остается, это просто как ожог. И когда, если ты спишь в это время, и ты не чувствуешь, и она там поползла по тебе там порядочно где-то, то на следующий день, там через день, это жуткое зрелище. Я видел таких типов, там, как будто их полосанули чем-то или там тягом провели.
Вот этой мушки я просто боялся и пытался при каком-то малейшем движении ночью, знаешь, где-то что-то кажется, ползешь, ты просто подрываешься, блин, ну не дай бог.

Медицина в тюрьме.
Павлович:
Если знаете, что это, напишите в комментариях, потому что у меня вообще нет никаких даже предположений, что это за фигня. А в целом с медициной, потому что срока большие и проблемы уж разные от внутренних органов до стоматологии, то есть это как-то решалось или ни хера? Все печально.

Кардер:
Трудно было. В больничку надо было выходить на другой барак. Попасть туда там тоже непросто. У меня там целая история со стоматологом была отдельная. Обычно тебе дают там парацетамол и какую-то там вот соплей тоже желтого цвета, какая-то таблеточка, ксему. Объединят тот же набор. Если что-то серьезное, ну, можно это все как-то пробить, но больничные места тоже, сам понимаешь, ограничены для каких-то там бывших политиков или влиятельных в прошлой жизни зэков.
Там все заняты, попасть туда непросто. К тому же стоматологу только там-то, если уже тоже помираешь, тогда, может быть, как-то там тебя запишут и то не факт, что ты попадешь там на следующий день.

Павлович:
Лечат зубы или рвут сразу?

Кардер:
Большей степени рвут. Я поэтому и закусился там. Я пытался залечить один из зубов, а он все хотел. Да нет, там уже нечего лечить. Давай, давай. Потом он меня не вызывал почти год. Я вот терпел, терпел, там терпелся тоже. Пошел вырывать. Я слепо знал, как он меня будет вырывать, этот специалист, который. На первом визите мне говорит, я проходил в Японии, на втором визите в Германии, а третьем, говорит, я в Штатах.
Я говорю, ну понятно, все, я с тобой. У него, как мне начал драть этот зуб, я не знаю, минут сорок, наверное, он меня мучал. Спотел сам, позвал там ассистента более старого. Я его уже старым не дернул, а сам он так и не смог.

Павлович:
Слушай, ну сейчас, на самом деле, зубы рвут. Я просто вырывал там, ну, в школе еще, да, в детском саду, в школе, там, ну, может, молочное даже. Ну, не молочное, наверное, в школе уже не молочное. И, ну, помнишь, там, как бы, ну, не самые прям приятные эти, там, рвут пиздец. Но сейчас я приходил, вырывал зубы мудрости, прям, ну, поразвалили. Зубы мудрости ж такая фигня, не знаю, как у вас, но в целом они, ну, у некоторых не вырастают, а если вырастают, то у многих прям быстро портятся. То есть они очень быстро портятся, и это, на самом деле, уже такой атовизм, они в переживание...
Мы такую твердую пищу не едим, они в переживание пищи не участвуют практически никогда. И они, может, нагрузки не имеют, там, самоочищение какого-то, а не может от этого и портиться. Но мне вырвали, я офигел, насколько сейчас классно зубы рвут. Не знаю, в Москве, во всяком случае, у тебя там в тюряге, наверное, не очень, а вот мне в Москве рвали в СМ-клинике очень-очень круто.
И прямо мне даже по два за раз вырывали, то есть с одной стороны сверху, снизу. И, естественно, они как-то раскалываются, они же там, пиздец, корни длинные. И прямо они берут, рассверливают его на несколько частей, дробят, и прямо одну треть достали, вторую треть, ну как бы я офигел, я думал там прям нереально, а сейчас такие технологии, ты и не чувствуешь ничего, анестезия нормальная, раньше какой-то там был ледокаин
какой-нибудь в наше время, а потом сейчас уже ультракаин минимум и какие-то еще более современные штуки, поэтому сейчас бояться вырывать зубы уже, мне кажется, не стоит, если это не тайская тюрьма.

Срок отсидки. Амнистия.
Павлович:
Ну и 50 лет закончились когда?

Кардер:
В 2015 заехали, в 2021 в сентябре месяце уже были в Минском аэропорту.

Павлович:
6 лет, это получается в тайской тюрьме год за 10 идет, да? Да. Если дали 50, короче, дели на 10, получишь пятерку. Нет,

Кардер:
Это не обязательно. Там этот калькулятор сломанный всегда, он у всех работает по-разному. Я Я уже упоминал, у Румына, который сидел в СИЗО, с пятнашки я сидел семь. Ну, половина. Да. А мы с пятьдесят отсидели пять и десять, там, на пару дней. Ну, шесть. Пять. Ну, почти, да.
То есть, это всегда частный случай, зависит от того, как ты там цегаешься за свой кейс, борешься, не борешься, сколько ты амнистий пропускаешь, там, сколько ты их получаешь уже, когда ты осужден.

Павлович:
Ну это что имеется в виду все? Вот с зала суда тебе дали полтос.

Кардер:
Поскольку это кредитная карта, там еще есть такая градация классов, так называют. Ты, если заезжаешь первый раз, ты заезжаешь с норман классом. Потом тебе нужно его повысить до good, very good и excellent. Если у тебя excellent класс, ты его там не косячишь, не снижаешь. Приходит амнистия, тебе срезают половину.

Павлович:
Ты имеешь в виду, не имеешь нарушений уже в зоне, да?

Кардер:
Да, амнистия всегда, как правило, приурочена к какому-то событию в королевской семье, либо буддистским там иногда календарям их привязывают, но гораздо реже, вот, поэтому все зэки знают дни рождения короля, королевы, всех принцесс и принцев ждут этих дат каждый год одно и то же, и когда амнистия приходит, это всегда такое радостное событие, но когда она, например, ожидаемая и она не приходит,
то это, соответственно, и расшатывает тебя.

Павлович:
Ну, а их периодичность? Потому что в Белке, я помню, раз... Бывает каждый год, да, а бывает там года два с половиной перерыв. Ну, то есть, в целом можно сказать, если раскинуть там на большой срок, что раз в два года стабильно есть.

Кардер:
Да, можно так сказать, что если в целом, в среднем, раз в два года, может быть, и есть. Да, может быть. Вот мы как раз таки заехали, там умер король, не было год, потом траур, не было год, потом коронация, то есть некому вроде бы официального лица, к кому я привязываюсь, и эта пауза такая затянулась в самом начале, и она тоже подубивала тебя, ожидаешь, ожидаешь, ожидаешь, нету, нету, нету, считаешь там примерно, приблизительно.
Потом пришла одна амнистия, срезали 25, потом следующая с 25 мы 12 с половиной, когда мы уже получили третью, получается, до шести лет и трёх месяцев. И это произошло тогда, когда мы уже отсидели на тот момент пять лет. И вот это, наверное, кстати, и для меня, по крайней мере, это был самый сложный момент в тайской тюряге.
Это именно то, что ты не знаешь даты своего освобождения. 5 лет я был в непонимании, когда эта дата придет. И это каждый день в большей или меньшей степени давит на себя эта амнистия постоянно.

Павлович:
Ну как, 2065 год 100%, или вперед ногами раньше, или в 2065 году откроются железные двери?

Кардер:
Когда по истечении 5 лет мы получили третье амнистию, я уже понимал, что дальше этого срока меня никто не задержит. Вот тогда, наверное, впервые существенно полегчало.

Павлович:
Ну, прям нормальная в Таиланде амнистия, да? То есть, там взяли полсрока, одно резанули, потом еще половинку оставшегося, второй – хоп-хоп, третья, вот и все, и, в принципе, с полтинника сидишь в пятерочку, если не за наркотики, да?

Кардер:
Ну, легко так говорить, но на самом деле, ну, это не так. То есть, я говорю, что это всегда частные случаи, и нам прям мега конкретно повезло, что это получилось 5-10. Потому что вот так, если другие примеры брать, там вот был турок, у него тоже 50 тоже за карточки, сидел он там 9 с чем-то. Был румын, который сидел 11.
Я говорю, этот калькулятор всегда работает в индивидуальном каком-то порядке в зависимости от момента, когда ты туда попал, от момента, как ты получаешь эти амнистии, оно складывается в такой пазл, который определяет твой финальный, конечный срок. И нам конкретно с 50 на 5,10 мне прям повезло. Но в целом ужасная система.

Причина выбора Азии для криминала.
Павлович:
Мне кажется, ты 10 раз пожалел, что криминал мутил в Азии.

Кардер:
Да, наверное, больше, чем 10.

Павлович:
Потому что в Европе какой-нибудь, не знаю, в Польше может там пятерочку в какой-нибудь там Бельгии, дали бы тебе полтора-два года, просидел бы ты в комфортабельной тюрьме с курсами по любым нужным тебе предметам, с компьютерным классом и так далее. Ну, в основном. Играя в теннис. Ну да. Вот. И подумал, а чего я не поехал к ближайшим европейским банкоматам, мне надо было туда ехать.
А вот, кстати, вопрос, да, почему эти твои хозяева которые мутили эти карточки все, почему они отправляли людей в Азию, зная, что там жесть, если что, в тюрьмах и так далее, почему они по той же Европе или бывшему Советскому Союзу не раскидывали эти карты?

Кардер:
Хороший вопрос. Мне его, знаешь, как-то потом уже определяли, озвучивали, объясняли. То, что в Таиланде хорошо работали банкоматы. То есть нигде, как в Таиланде, не удавалось доставать такое количество кешей, как удавалось это именно делать в Таиланде. Насколько это правда, я не знаю.

Павлович:
Вполне может быть, да. Потому что, например, я не знаю, как в банкоматах, ну в банкоматах не помню просто уже, а вот в магазинах, допустим, многие американские карты в Союзе не работали, в России, в Беларуси, просто вообще по стране банк, они не работали. Может быть, если ты едешь заранее в свой банк сообщил, может они разлочат, он не будет работать, но так по дефолту, наверное, процентов 80-90 американских банков не работало, ну определенные годы уже в РФ.
Ну а здесь, соответственно, работает все, потому что здесь весь мир. Вполне возможно, да, что так и было, как тебе сказали. О чем ты еще думал? Ну, помимо того, что жалел, что втесался с тем.

Размышления в тюрьме.
Павлович:
О чем ты еще думал в тюрьме за эти 5 лет? Долгие 6 почти.

Кардер:
О близких людях, наверное, больше всего думал. И ту цену, которую заплатили мои родители, мой отец, моя мама и мой брат, вообще самый дорогой мне человек, самый близкий, самый мой.

Павлович:
Ну брат, который с тобой сидел, правильно?

Кардер:
Да-да, он у меня единственный младший. Я не знаю, я вряд ли прощу себя там до конца своих дней. Мы там с ним не раз на эту тему разговаривали, но последний раз, когда это было, он мне... То есть у нас очень близкие братские отношения такие, очень-очень связанного. И мы практически никогда не ссорились в своей жизни. Но последний раз, когда я там ему говорил, что, блин, Серега, ну вот, втянул, не могу себе это...
Он уже мне тогда сказал, что если ты еще раз на эту тему поднимешь, то уже прям на таких полуповышенных тонах, уже очень серьезно со мной тогда такую точку пытался поставить. Говорит, я не хочу просто этого больше слышать. То есть я принимал это решение сам, я тебя, конечно, слышал, тогда послушал, но я поднимал конечное решение.
И он сказал, не заводи, пожалуйста, со мной разговор больше на эту тему, потому что это может плохо закончиться. Словом, ментально. Я стараюсь это не поднимать больше, однако, повторюсь, я себя считаю виноватым в том, что так случилось. И, ну, то, через что прошли самые близкие мне люди из-за меня. Вот это, наверное, самая-самая тяжелая миссия была на протяжении вообще всего срока пребывания.
Самая, наверное, часто посещаемая.

Отношения с братом. Направления развития после отсидки срока.
Павлович:
А как у вас обстоят дела сейчас? Чем вы занимаетесь?

Кардер:
Все живо-здорово. Серега в Москве сейчас продает какие-то металлические трубы нереальных космических размеров. Я пюсели пока. Ну, присматриваемся, знаешь, я вот у тебя, кстати, хотел спросить, у тебя после освобождения сколько времени прошло, когда ты понял, в каком направлении двигаться?
Потому что в моем случае, только знаешь, уже вот вроде бы три года прошло, а у меня такое чувство, что я до сих пор не уловил ритм. Такое чувство иногда, смогу ли я уловить его вообще, ту скорость, может быть это какое-то заблуждение, сколько у тебя времени прошло, когда ты понял, надо развиваться в этом направлении, что-то выбрать для себя?

Павлович:
У меня условия были в тюряге другие, то есть я почти все время на связи был с мобилой, с интернетом, но последние 3 года я был в такой зоне, где за это расстрелять могли. Я уже был без мобилы и без интернета, соответственно. Но я был с кучей журналов разноплановых, причем там что-то про мобильное приложение, популярная механика, там всякие Playboy, FHM, про тачки, про шмотки.
Ну, короче, разные прям журналы, популярная механика, спорт, фитнес, охота и рыбалка, короче, автомобили, да. Не сказать, что я прям отстал, знаешь. Я когда освободился, я, в принципе, по бизнесу начал в интернете там те темы двигать, которые я придумал, в принципе, в зоне.

Павлович:
И, ну, двигал как-то, двигал с разной степенью успешности. Чаще, ну, не сильно прям быстро все шло и легко, как мне казалось, там вот в зоне. Я еще и освободился, у меня там 30 тысяч долларов последних оставалось, ну, как бы, в Москву уехал-то. Ну, это правильное решение было, конечно, с белки уехать сразу же. Самое правильное, наверное, в моей жизни. Было тяжеловато. И все шло вообще не так радужно, как рисовалось в мечтах.
30 тысяч долларов, которые я растянул на год, и в месяц по 100 зарабатывал легко. И тратил поменьше, конечно. И все, чем я занимаюсь сейчас, ну, потом, позже, точнее сейчас, оно больше приходило случайно в мою жизнь. Не то чтобы я целенаправленно этим занимался. Да, те проекты, которые я после Зоны начал, они есть, идут, не так быстро где-то.
Сейчас некоторые я пушну, чтобы они побыстрее побежали, да. Но вот YouTube, медиа и многое другое, что связано с этим или появилось после этого, оно пришло в жизнь случайно. Случайно в свое время в криминал попал, и случайно же на тот же YouTube попал, И это просто было мне. Друг мой звонит там со Швеции, в зоне, познакомились с этого, с Новополоцкой, с Беларусью. Говорит, а ты видел там какой-то канал про твоего конкурента, снял выпуск, а я вообще YouTube не смотрел.
Я посмотрел, прикольно, позвонил этому каналу, спросил, сколько денег, мне сказали 45 тысяч долларов. Думаю, да не, за 45 тысяч долларов я свой канал сделаю. Ну и все, и попал. В жизни у меня были две поворотные, случайные такие вехи. Первое, это я случайно попал в криминал, хотя вообще меня туда не тянуло. Я там легальными делами занимался, учился неплохо. Вот. И потом случайно попал на Ютуб.
И я даже не знаю, какая третья случайность будет. Одна была плохая крайне, вторая хорошая. Вот. Ну, не знаю. Надеюсь, что и следующая будет хорошая. Будут ли они еще. Мне кажется, ты ждешь тогда целенаправленно чего-то там, пытаешься.
Ну, я тут, если уже конкретно моего совета спрашиваю, что я мог бы сказать, что просто определи сейчас, что тебе приносит удовольствие, но тут надо более в прикладном плане сказать, понятно, что ты не миллиардер, а я, и надо работать как-то, зарабатывать и как-то существовать желательно хорошо. Поэтому мне кажется, надо понять, что тебе всегда удавалось для зарабатывания денег с юности проанализировать. Я вот всегда что-то продавал, посредником был. Причем не свои товары, а чужие. Легальные, нелегальные товары.
Ну, короче, всегда я что-то продавал. Первое, это было чужое. Не я был владельцем товара. Второе, я всегда зарабатывал на нем в разы больше, чем владельцы товара. Третье, это был высокомаржинальный товар. Четвертое, это был, неважно, какой товар, это был достаточно дефицитный товар. В силу этого его было легко продавать. Ну и все вот эти штуки скрестив, да, немного креативой маркетингой, получается, что ты на своем месте находишь как-то призвание.
И я так и двигался, и сейчас, в принципе, так и двигаюсь. Поэтому просто проанализировать с юности, что тебе хорошо удавалось для зарабатывания денег, и если это еще при этом нравится, там, приносит удовольствие и так далее, то, пожалуйста, то у тебя такой коктейль, да, сложится. Это не только тебе совет, оно, наверное, всем такое универсальное.
Как можно быстрее понять, к чему ты годен. Ну вот свои таланты какие-то, стремления.

Влияние книги «Как я украл миллион».
Кардер:
А как тебя повлияло выход твоей книги? Ты можешь какое-то такое прям кардинальное изменение в самом себе заметить или в твоем окружении?

Павлович:
Она мне в зоне помогла, потому что меня перевезли с одного лагеря на другой, и как раз через изолятор, через бур меня дернул зампорор. Он в той зоне первое лицо был, конечно, не хозяин, а зампорор, как и во многих зонах. И он меня дернул объяснительную за книгу писать. Ему с департамента исполнения наказания пришло. Он книгу написал туда-сюда.
Я говорю, ну, написал, да, но это еще в другой зоне было, там, с телефона. Писал, за телефон отсидел, вот, в принципе, сейчас у вас тоже сижу за него. И он, а, так ты не у нас, типа, ну, все, он расслабился, короче. Ну, не сказать, что мы там прямо с ним дружили, да, но он мне, во всяком случае, не вредил. То есть иногда, наверное, когда мог, помогал или на что-то там, ну, может, мусора глаза закрывали, но он мне не вредил в первую очередь. И это было в той зоне очень хорошо, потому что, ну, как бы все, кто ему не нравились или любому другому милиционеру, они, ну, уезжали вкрытую, там, им добавляли 40 по 411 и так далее.
Поэтому она сыграла первую позитивную роль тогда. Помогла мне косвенно, да, в зоне, хотя бы вот этим знакомством. И вторую роль она сыграла, когда я уже свое медиа завел вот на Ютубе.
У меня уже была начальная известность уже тысяч пять-десять человек на тот момент, о той 20-30, уже книгу мою косвенно читали в электронном виде, в бумажном, и минимальная известность у меня была и на форумах, и везде, поэтому книга мне, конечно, достаточно сильно помогла. Финансово? Нет, я бы не сказал. Ну, она купилась давно, там, десятки раз, да, и сейчас она что-то приносит, там, долларов 500 тысяч в месяц в любом случае она приносит, но это не то, на чем можно заработать с русскоязычной книгой.
Но в целом, учитывая сейчас, что все это можно самому замутить, тебе не нужно ждать великого согласия редакции, от кого-то зависеть и прочее. Дело хорошее оказалось, и легкое.

Кардер:
У меня просто тоже недавно вышло, я вот как раз про Бангкок написал, дневник свой выпустил, поэтому если ты не против, можем обменяться просто. Я тебя зашлю в тюрьму.

Павлович:
Да, будет интересно.

Кардер:
Если кому упомяните в своей передаче, тоже буду благодарен.

Самое ценное, вынесенное из тюрьмы.
Павлович:
Хорошо, покажем, расскажем. Последнее. Что самое ценное, что ты, ну, помимо того, что ты там винишь себя и переживаешь за близких, которые по вашей вине там все это пережили, да? Что самое, наверное, ценное ты смог вот именно мысленно вынести для себя из тюрьмы?

Кардер:
Ну как бы это банально ни звучало, это свобода есть. Просто ты не понимаешь значение этого слова, не лишившись ее. И, я не знаю, вряд ли удастся это понять, не пережив не волю. Это элементарная возможность встать, когда ты хочешь.
Взять чашку, которая тебе нравится, в руки, налить туда то, что тебе нравится в том количестве, в то время, когда ты хочешь сделать вот это такое банальное и элементарное действие, но оно прям бесценное, бесценное, и это оно, да, свобода воли, воля твоего выбора, если он есть, конечно, там уже в философию не будем нырять, но это очень дорогая, если не бесценная штука.

Итоги.
Павлович:
А вот так, друзья, берегите, это в наше время было, берегите часть «смолоду», да, советская-то поговорка, тут ещё можно добавить «береги свободу», «смолоду» и взвешивайте примерно там, ну, хотя бы уголовный кодекс изучите там в своей страны, и тех стран, в которые ездите, да, чтобы понимать, что здесь лучше не мутить вот это. Обнимаю, пишите, понравилось вам интервью или нет. Какие-то вопросы, может, ко мне, может, к гостю выпуска. Обнимаю. Пока.