Почему революция всегда сводится к эволюции
Этот документ был представлен в качестве основного доклада на Форуме по цифровым деньгам First Consult Hyperion 7-8 октября 1997 г., Лондон, «Цифровые деньги: новая эра или бизнес как обычно?».
Деньги, очевидно, претерпевают революционные изменения с появлением электронных денег. Глин Дэвис рассматривал значение этой трансформации в свете более ранних «революций», как указано в его книге «История денег с древних времен до наших дней».
Иногда именно ускоряющиеся инновационные силы, обеспечивающие большую гибкость и более быстрый экономический рост, ответственны за крах денежно-кредитной системы либо из-за долгосрочной инфляции, либо из-за более экстремального, но, к сожалению, все еще распространенного случая внезапного пузыря. В других случаях чрезмерный упор на стабильность со стороны монетарных властей или социальная инерция имеют тенденцию подавлять долгосрочный рост намного ниже его потенциала - как во всей Европе в 1930-х годах и в большей части одержимой евро континентальной Европы сегодня. Эта модель 20-го века повторяет забытый опыт предыдущих эпох, возможно, еще тогда, когда глобальное потепление было счастливым стимулом к инновациям, а не предвестником нового конца света.
Положительные поворотные моменты, ведущие к устойчивым периодам быстрого экономического роста, происходят время от времени, особенно когда технические инновации, например, в горнодобывающей технике, сочетаются с поддерживающей или расширяющейся государственной властью. В таких благоприятных обстоятельствах денежные последствия вполне могут стать поистине революционными. Примеры варьируются от империй Александра и Рима на суше до самой обширной в мире морской Британской империи, кульминацией которой является очевидно идеальный международный золотой стандарт, основанный на фунте стерлингов. Никто в этой аудитории и немногие за ее пределами не могут оспаривать, что мы сейчас стоим на таком революционном повороте. Следующее поразительное заявление, сделанное недавно двумя экспертами-монетарными аналитиками, не может быть преувеличением: «Технические инновации, массовые масштабы, в которых сейчас происходят транзакции, и необратимые тенденции к финансовому дерегулированию и коммерческой глобализации означают, что в текущем десятилетии в международных платежных системах произойдет больше изменений, чем в предыдущем тысячелетии». (Вуд, Д. и Эртурк, И. (1996), Европейские платежные системы; стр. 7-8, Платежи, прошлое, настоящее и будущее, APACS).
Прежде чем взглянуть на несколько наиболее выдающихся поворотных моментов, рекомендуется напомнить себе о некоторых устойчивых денежно-кредитных принципах, которые направляют, ограничивают, а иногда и обращают вспять силы финансовой революции. Инерция среди более многочисленных пользователей традиционных форм денег обычно задерживает принятие новых.
Сегодня, когда национальным суверенитетам угрожают электронные деньги - будь то региональные евро или глобальные электронные - этот факт с неловкой настойчивостью навязывает общественное внимание. Но в этом по сути нет ничего нового. С давних времен деньги в той или иной форме занимали центральное место в организованной жизни. Он все в большей степени определяет экономическую и внешнюю политику всех правительств. Это синоним силы и формирует историю в каждом поколении.
В наш технологический век слишком многие соглашаются с изречением Генри Форда о том, что история - чушь, хотя он был далек от мысли, что деньги - чепуха. Из-за трудностей проведения экспериментов в обычном бизнесе экономической жизни, в центре которого находятся деньги, очень удачно, что история щедро предоставляет нам потенциально многочисленную прокси-лабораторию, где можно анализировать альтернативные стратегии. За следующим углом могут подстерегать, по-видимому, совершенно новые денежные проблемы, которые, по всей вероятности, имеют фундаментальное сходство с теми, которые уже решались с разной степенью успеха или неудачи в другие времена и в других местах.
Многие экономисты, особенно монетаристы, склонны переоценивать чисто коммерческие, узкие, технические функции денег и уделяют недостаточно внимания их более широким социальным и психологическим аспектам. Тем не менее, деньги возникли в значительной степени из некоммерческих целей: из дани, а также из торговли, из кровавых денег и денег за невесту, а также из бартера, из церемониальных и религиозных обрядов, а также из-за того, что они действовали как обычная работа между экономическими людьми. Деньги, более чем когда-либо в нашу монетаристскую эпоху (а политика отстает от теории), нуждаются в широком толковании, включая не только валюту и банковское дело, но также сберегательные банки, строительные общества (если таковые имеются), компании с оплатой в рассрочку и т.д. налогово-бюджетная база часто дополняет или противоречит денежно-кредитной политике.
Даже в средневековье и в более ранние периоды эти более широкие аспекты имели значительно большее значение, чем принято считать. Таким образом, можно многое понять, если оглянуться на прошлые изменения в денежно-кредитной сфере, где так называемые примитивные и современные деньги накладывались друг на друга на протяжении веков и где логическая и хронологическая прогрессия редко следовала строго параллельным путям. Даже самые продвинутые специалисты никогда не должны пренебрегать задним ведущим зеркалом или старой сумкой с инструментами в багажнике.
Историки должны замолвить словечко перед нумизматами, потому что они помогают оживить прошлое. Блестящий пример этого имел место на аукционе Sotheby's в июле 1995 года, на котором было выставлено около 200 старинных монет общей стоимостью 1½ миллиона фунтов стерлингов. но фактически реализовал более 2 миллионов фунтов стерлингов. Одна монета, отчеканенная в 460 году до нашей эры, ушла за 132 000 фунтов стерлингов. Эти дорогостоящие примеры красноречиво напоминают нам о том, что на протяжении большей части последних 2700 лет монеты были самой важной формой денег. В конце двадцатого века, что удивительно, все еще верно, что больше монет производятся и используются в повседневной жизни большим количеством людей во всем мире, чем когда-либо прежде. В борьбе за розничный рынок Mondex, Digicash и им подобные сталкиваются с укоренившейся защитой самых долгоживущих,
Для подавляющего большинства людей монеты оставались самой важной формой денег вплоть до 1914 года (Шотландия была просвещенным исключением). Британская государственная политика в 1913 году все еще была абсолютно убеждена в достоинствах золотых монет и стремилась распространить ее очевидные преимущества на Индию. Это подтолкнуло молодого Кейнса к восстанию против большинства выводов Королевской комиссии Остина Чемберлена по индийской валюте и финансам. Мир не должен оставлять «самые сокровенные приспособления нашего экономического организма на милость удачливого старателя, нового химического процесса или изменения идей в Азии» (Кейнс, Дж. М. 1913, Индийская валюта и финансы, стр.101, стр. Макмиллан).
Однако не раздражение Кейнса, а необходимость войны всего год спустя привели к стратегическому повороту в том направлении, на которое указывал Кейнс, поскольку золото было изъято из обращения в большинстве стран во время войны 1914-1918 годов. «Таким образом, долгая эпоха товарных денег наконец прошла» . К 1923 году, за два года до неудачного возвращения Великобритании к золотому стандарту, Кейнс пророчески и навсегда обесценил драгоценный металл: «По правде говоря, золотой стандарт уже является варварским пережитком» (Essays in Persuasion 1931, стр. 184 и 208). , Макмиллан).Таким образом, все монеты сейчас (за несколькими относительно незначительными исключениями) - это не только простые токены, но они также имеют все меньшее значение в общей денежной массе. В середине 1990-х годов монеты составляли только одну десятую банкнот и только одну трехсотую часть широкой денежной массы Великобритании, M4.
Тем не менее, в извращенном порыве энергии они по-прежнему игнорируют свой давно объявленный смертный приговор. С макроэкономической точки зрения у них низкая, но все же положительная эластичность спроса по национальному доходу. (Перевод: страны хотят больше монет). Таким образом, отчет Королевского монетного двора за 1993–1994 гг. Показывает, что «производство бланков и монет (на 3,5 миллиарда), операционная прибыль и экспортные продажи (примерно в 70 стран) значительно превышали лучшие показатели, достигнутые за его долгую историю. "более тысячи лет. Этот всплеск будет затмевается огромным спросом на новые монеты евро, которые потребуются к 2002 году. Даже с учетом значительного спада перспективы выявляют беспрецедентно большой, одновременный спрос на монеты со стороны до 370 миллионов клиентов в следующем десятилетии. (Для получения дополнительной информации о срочных планах по евро см. Лихорадочные заявления, например, в отчете Cees Maas (10 мая 1995 г.) Экспертной группы по переходу на единую валюту и единую валюту для Европы (21 мая 1995 г.) , Зеленая книга о практических мерах по введению единой валюты).
Между прочим, мягкий дизайн валюты евро, типичный для бескровных бюрократов Брюсселя, очевидно, основан на убеждении, что деньги - это всего лишь техническое средство - яркий контраст с патриотическими девизами и эмблемами, которые носят монеты с момента их создания. «Я покорю Грецию с моими лучниками» , - хвастались персидские цари, но потом их одолели Афинские совы. Возможно, наши еврофобы увидят скрытую надпись: «Я покорю Англию - или хотя бы лондонский Сити - своими евро».. В ответ наши мудрые совы просто садятся на забор. Денежные реформы в бывшем Совете указывают на аналогичный существенный рост количества новых монет, хотя, как и в ЕС, политика, а не экономика, будет решающим фактором: что нового? В период с 1993 по 1995 год Королевский монетный двор уже нашел клиентов в Эстонии, Монголии, Туркменистане, Хорватии и Чехии. В своем отчете за 1996-97, после того, как привлечь внимание к «удивительному и замечательному росту спроса» (свыше 23,5%) для британских монет он идет, чтобы показать , что, как «мировой лидер в циркулирующем рынке монет» это хорошие возможности для удовлетворения спроса на евро, а также спроса со стороны стран третьего мира.
Именно этот последний спрос со временем, вероятно, станет самым большим из всех по ряду причин. С экономической точки зрения монеты - это не просто товар низшего качества, но и экспонат Гиффена.тенденции, при которых индивидуальный спрос падает при росте доходов. Таким образом, выше очень низкого порога спрос на монеты со стороны бедных, как правило, намного выше, чем спрос на монеты более богатых людей, которые имеют доступ ко многим другим формам оплаты. Во-вторых, размер и темпы роста населения в бедных странах в среднем намного выше, чем в более богатых регионах. В-третьих, с вышесказанным связано более молодое возрастное распределение в большинстве бедных стран. В-четвертых, инфраструктурные активы, например телекоммуникации, необходимые для полноценного развития безналичных систем, не так доступны и не так надежны, как в богатых странах. В-пятых, снижение инфляции до уровня, который считается устойчивым и существенно более низким, чем в предыдущие годы, делает ее экономичной ввиду их гораздо большей устойчивости, изъять банкноты малого достоинства в пользу новых монет. Тем не менее, как мы уже отметили, несмотря на это огромное увеличение, монеты более чем когда-либо представляют собой лишь очень небольшое изменение в общей денежной массе современной страны, где преобладают абстрактные формы.
Если бы исторический прогресс денег следовал логическим шагам, предпринятым, среди прочего, некоторыми из модных альтернативных историков, то изобретение Гутенберга быстро привело бы к триумфу печатных денег над чеканенными деньгами. Потребовались не десятилетия, а сотни лет, чтобы это логическое заключение утвердилось. На самом деле, в раннем, но классическом примере того, что позже стало известно как эффект парусного корабля , разрабатываемые тогда мощные новые печатные машины, из которых печатный был лишь одним типом, привели сначала к революции в чеканке монет, которая позволила производить монеты в больших количествах с меньшими затратами и человеческими усилиями, чем раньше.
Леонардо да Винчи, молодой современник Гутенберга, разработал подробные проекты механизированной чеканки для производства более быстрых и однородных монет, включая водяную мельницу, приводящую в движение семь молотков, образец, позже принятый ювелирами и монетниками Аугсбурга и Нюрнберга для производства монет. исключительно мелкие монеты, известные как фрезерованные . Вмятины, которые стали возможны благодаря таким более прочным прессам, привели к появлению монеты с фрезерованным краем, обеспечивающей большую защиту от защемления - отсюда девиз «Decus et Tutamen» (Украшение и защита). Изготовление фрезерованных денег распространилось через Париж на монетный двор Тауэра к 1553 году, но только в 1630-х годах в Великобритании была произведена первая значительная сумма фрезерных денег.
К тому времени лондонские ювелиры должны были стать банкирами. С основанием Банка Англии в 1694 году и ранней известностью, которую он придавал выпуску банкнот (по сравнению с другими банками), общее количество абстрактных бумажных денег в конечном итоге начало демонстрировать необратимый характер превышения во все большей степени количества твердых бумажных денег. , бетон, наличка. Тем не менее в течение следующих двухсот лет считалось, что истинная ценность этой перевернутой денежной пирамиды покоится на металлическом фундаменте, важнейшей составляющей которого было обращение полноценных золотых монет, дополненных удивительно тонкими резервами денежной массы. Банк Англии. Огромная надстройка абстрактных денег вплоть до 1914 года покоилась на этом прочном традиционном золотом фундаменте.
Наш второй пример - это подсчет. С незапамятных времен зубчатые палочки использовались для записи сообщений, особенно платежей, но нигде использование подсчета не получило такого распространения, как в Великобритании, даже после того, как появление современных банковских методов и дешевой бумаги уже давно стало их использовать. избыточный. Один авторитетный специалист по истории казначейства заявил, что «английские средневековые финансы были построены на подсчете» (Steel, A. 1954, The Receipt of the Exchequer 1377-1485, Cambridge) . Он превратился в своего рода деревянный переводной вексель, помог создать зарождающийся денежный рынок в Лондоне и, таким образом, значительно увеличил денежную массу за пределами чеканки.
Практически невероятно, что подсчет казначейства официально продолжался до 1826 года, когда в Палате общин хранились массы лишних счетов. В 1834 году для экономии места и экономии топлива их поместили в печи. «Рвение кочегаров было настолько чрезмерным, что исторические здания Парламента были подожжены и сровнены с землей. Подсчеты погибли в пламени вызывающей славы». Этот взгляд назад является еще одним напоминанием о том, что фундаментальные денежно-кредитные изменения редко оставляют неизменной политическую конституцию: возможно, компьютер уничтожит то, что осталось от парламентского суверенитета в вопросах финансов.
Хотя власть плохих денег над хорошими наблюдалась со времен Аристофана (405 г. до н.э.) - и, следовательно, суть количественной теории денег, - официальные данные о денежной массе не были (как это ни невероятно) до 1970 г. были опубликованы Банком. Даже тогда они сначала не смогли включить депозиты в строительные общества, несмотря на то, что их розничные сбережения превышали сбережения в банках, что общества с каждым днем становились все более похожими на банки и повторяли историю столетия спустя, потворствуя себе. мания слияния неизбежно приведет к более интегрированной и потенциально более инфляционной финансовой системе. С опозданием и нерешительностью были включены депозиты строительных обществ, поскольку Банк экспериментировал с целым рядом определений денежной массы - M1, M2, M3, Sterling M3, M3C, M4, M4C, M5, PSL1, PSL2, DCE и т. д. - несомненно, случай неуправляемого в погоне за неопределенным. Инфляция, достигшая 27% в середине 1970-х годов, доказала, что если кто-то и контролировал денежную массу, то это был брат Джек Джонс из TGW Union, а не тогдашний управляющий Банка Англии сэр Гордон Ричардсон.
Впоследствии, благодаря тэтчеризму, рейганомике, рецессии и более зрелому осознанию общественностью зла инфляции, к середине 1990-х годов инфляция в большинстве развитых стран, казалось, находилась под надежным контролем. Однако широко распространенное «мошенничество» со стороны основных европейских правительств, чтобы соответствовать маастрихтским критериям конвергенции, - это просто макроэкономический вариант старомодного обесценивания валюты, который может ослабить доверие даже к явно самой сильной валюте (см. Ежемесячный бюллетень). Дойче Бундесбанк, июнь 1997, стр. 5-7, для его энергичной атаки по просьбе канцлера Коля для того , чтобы повторно стоимости ее запасов золота, сочтя это однозначно , как «нарушение независимости Бундесбанка». Стабильные деньги требуют постоянной бдительности со стороны денежных властей вместе с - жизненно важным - сотрудничеством информированной общественности, которая использует новые мощные инструменты. Миллиарды пальцев одним нажатием кнопки в мире без границ будут держать августейшие денежные власти в напряжении, поскольку новые определения денег, денежного суверенитета и контроля будут продиктованы пока еще неизвестными требованиями электронной эры. Ведь компьютерный чип с его феноменальной памятью позволяет нам практически превратить поэтическое видение Блейка в виртуальную реальность:
Увидеть мир в песчинке ...
Держи в ладони бесконечность
И вечность в часе.
Этот документ был представлен в качестве основного доклада на Форуме по цифровым деньгам First Consult Hyperion 7-8 октября 1997 г., Лондон, «Цифровые деньги: новая эра или бизнес как обычно?».
Деньги, очевидно, претерпевают революционные изменения с появлением электронных денег. Глин Дэвис рассматривал значение этой трансформации в свете более ранних «революций», как указано в его книге «История денег с древних времен до наших дней».
1. Введение: инновации стара как горы
Деньги, квинтэссенция Великого коммуникатора и Великого Выжившего, с самого начала цивилизации обращались с растущим авторитетом и, несмотря на периодические откаты назад, к все более широкой и богатой аудитории. Современные исследования подтверждают мнение Кейнса о том, что «Деньги - гораздо более древний институт, чем нас учили верить несколько лет назад. Их истоки теряются в тумане, когда таял лед, и вполне могут уходить в райские периоды человеческой истории. о межледниковых периодах, когда погода была восхитительной и разум был свободен для плодородия новых идей на островах Гесперид, или в Атлантиде, или в каком-нибудь Эдеме в Центральной Азии». (Кейнс, JM (1930) Трактат о деньгах, vi, стр. 13, Macmillan). Деньги выживали и развивались с привлекательно энергичным высокомерием на протяжении более 6000 лет, потому что они очень тщательно пытались объединить нетерпеливое принятие и гибкую адаптируемость, с одной стороны, как одно целое с противоположными, но дополнительными атрибутами стабильности и авторитета, с другой стороны. Успех идет по спирали, а затем терпит поражение. Всякий раз, когда эта связь ускользает или ломается, как при повторяющихся финансовых кризисах, мы вынуждены заново учиться, предпочтительно на основе прошлой истории, как восстановить более стабильную денежную систему.Иногда именно ускоряющиеся инновационные силы, обеспечивающие большую гибкость и более быстрый экономический рост, ответственны за крах денежно-кредитной системы либо из-за долгосрочной инфляции, либо из-за более экстремального, но, к сожалению, все еще распространенного случая внезапного пузыря. В других случаях чрезмерный упор на стабильность со стороны монетарных властей или социальная инерция имеют тенденцию подавлять долгосрочный рост намного ниже его потенциала - как во всей Европе в 1930-х годах и в большей части одержимой евро континентальной Европы сегодня. Эта модель 20-го века повторяет забытый опыт предыдущих эпох, возможно, еще тогда, когда глобальное потепление было счастливым стимулом к инновациям, а не предвестником нового конца света.
Положительные поворотные моменты, ведущие к устойчивым периодам быстрого экономического роста, происходят время от времени, особенно когда технические инновации, например, в горнодобывающей технике, сочетаются с поддерживающей или расширяющейся государственной властью. В таких благоприятных обстоятельствах денежные последствия вполне могут стать поистине революционными. Примеры варьируются от империй Александра и Рима на суше до самой обширной в мире морской Британской империи, кульминацией которой является очевидно идеальный международный золотой стандарт, основанный на фунте стерлингов. Никто в этой аудитории и немногие за ее пределами не могут оспаривать, что мы сейчас стоим на таком революционном повороте. Следующее поразительное заявление, сделанное недавно двумя экспертами-монетарными аналитиками, не может быть преувеличением: «Технические инновации, массовые масштабы, в которых сейчас происходят транзакции, и необратимые тенденции к финансовому дерегулированию и коммерческой глобализации означают, что в текущем десятилетии в международных платежных системах произойдет больше изменений, чем в предыдущем тысячелетии». (Вуд, Д. и Эртурк, И. (1996), Европейские платежные системы; стр. 7-8, Платежи, прошлое, настоящее и будущее, APACS).
Прежде чем взглянуть на несколько наиболее выдающихся поворотных моментов, рекомендуется напомнить себе о некоторых устойчивых денежно-кредитных принципах, которые направляют, ограничивают, а иногда и обращают вспять силы финансовой революции. Инерция среди более многочисленных пользователей традиционных форм денег обычно задерживает принятие новых.
2. История представляет собой плодотворную денежную лабораторию
Деньги - это гораздо больше, чем просто техническое устройство или коммерческая смазка. С самого начала своего существования он демонстрировал сильные социально-политические атрибуты. Деньги редко работают в социальном вакууме. Поскольку деньги используются ежедневно всеми, изменения, которые могут показаться чисто техническими, нередко приводят к неожиданным серьезным социальным, политическим и конституционным последствиям.Сегодня, когда национальным суверенитетам угрожают электронные деньги - будь то региональные евро или глобальные электронные - этот факт с неловкой настойчивостью навязывает общественное внимание. Но в этом по сути нет ничего нового. С давних времен деньги в той или иной форме занимали центральное место в организованной жизни. Он все в большей степени определяет экономическую и внешнюю политику всех правительств. Это синоним силы и формирует историю в каждом поколении.
В наш технологический век слишком многие соглашаются с изречением Генри Форда о том, что история - чушь, хотя он был далек от мысли, что деньги - чепуха. Из-за трудностей проведения экспериментов в обычном бизнесе экономической жизни, в центре которого находятся деньги, очень удачно, что история щедро предоставляет нам потенциально многочисленную прокси-лабораторию, где можно анализировать альтернативные стратегии. За следующим углом могут подстерегать, по-видимому, совершенно новые денежные проблемы, которые, по всей вероятности, имеют фундаментальное сходство с теми, которые уже решались с разной степенью успеха или неудачи в другие времена и в других местах.
Многие экономисты, особенно монетаристы, склонны переоценивать чисто коммерческие, узкие, технические функции денег и уделяют недостаточно внимания их более широким социальным и психологическим аспектам. Тем не менее, деньги возникли в значительной степени из некоммерческих целей: из дани, а также из торговли, из кровавых денег и денег за невесту, а также из бартера, из церемониальных и религиозных обрядов, а также из-за того, что они действовали как обычная работа между экономическими людьми. Деньги, более чем когда-либо в нашу монетаристскую эпоху (а политика отстает от теории), нуждаются в широком толковании, включая не только валюту и банковское дело, но также сберегательные банки, строительные общества (если таковые имеются), компании с оплатой в рассрочку и т.д. налогово-бюджетная база часто дополняет или противоречит денежно-кредитной политике.
Даже в средневековье и в более ранние периоды эти более широкие аспекты имели значительно большее значение, чем принято считать. Таким образом, можно многое понять, если оглянуться на прошлые изменения в денежно-кредитной сфере, где так называемые примитивные и современные деньги накладывались друг на друга на протяжении веков и где логическая и хронологическая прогрессия редко следовала строго параллельным путям. Даже самые продвинутые специалисты никогда не должны пренебрегать задним ведущим зеркалом или старой сумкой с инструментами в багажнике.
3. Некоторые важные поворотные моменты
Из множества выдающихся инноваций, радикально изменивших способ использования денег и, следовательно, образ нашей жизни, взяты следующие несколько примеров. Во-первых, изобретение чеканки монет; во-вторых, изобретение печати и ее давно откладывающееся применение на банкнотах; и в-третьих, что, возможно, наиболее удивительно, медленное появление простых, нетехнических изменений в практике бухгалтерского учета, даже когда некоторые из них зависели от использования самых древних устройств.3.1 Монеты придают Мидасу прикосновение к экономической истории
В хронологии Китай стоит на первом месте, его миниатюрные инструментальные отливки денег появляются в массовом употреблении, гарантированном государством, примерно к концу второго тысячелетия до нашей эры. Однако по качеству, диапазону функций и влиянию на остальной мир Лидия как место рождения и Ионическая Греция как рассадник чеканок имеют несомненный приоритет перед Китаем. Буквально, одним махом рынки были ускорены и значительно расширены: одним словом, произошла революция. Хронология лидийской и раннегреческой чеканки недавно подверглась тщательному пересмотру, результатом чего стало ускорение скорости перехода от грубости к совершенству.«Необычайной характеристикой греческой чеканки является скорость, с которой она развивалась ... К 550 г. до н.э. техника была еще примитивной, (но) в пятом веке чеканили самые красивые монеты из когда-либо созданных». (Прайс, MJ, Первые три века чеканки).Историки должны замолвить словечко перед нумизматами, потому что они помогают оживить прошлое. Блестящий пример этого имел место на аукционе Sotheby's в июле 1995 года, на котором было выставлено около 200 старинных монет общей стоимостью 1½ миллиона фунтов стерлингов. но фактически реализовал более 2 миллионов фунтов стерлингов. Одна монета, отчеканенная в 460 году до нашей эры, ушла за 132 000 фунтов стерлингов. Эти дорогостоящие примеры красноречиво напоминают нам о том, что на протяжении большей части последних 2700 лет монеты были самой важной формой денег. В конце двадцатого века, что удивительно, все еще верно, что больше монет производятся и используются в повседневной жизни большим количеством людей во всем мире, чем когда-либо прежде. В борьбе за розничный рынок Mondex, Digicash и им подобные сталкиваются с укоренившейся защитой самых долгоживущих,
Для подавляющего большинства людей монеты оставались самой важной формой денег вплоть до 1914 года (Шотландия была просвещенным исключением). Британская государственная политика в 1913 году все еще была абсолютно убеждена в достоинствах золотых монет и стремилась распространить ее очевидные преимущества на Индию. Это подтолкнуло молодого Кейнса к восстанию против большинства выводов Королевской комиссии Остина Чемберлена по индийской валюте и финансам. Мир не должен оставлять «самые сокровенные приспособления нашего экономического организма на милость удачливого старателя, нового химического процесса или изменения идей в Азии» (Кейнс, Дж. М. 1913, Индийская валюта и финансы, стр.101, стр. Макмиллан).
Однако не раздражение Кейнса, а необходимость войны всего год спустя привели к стратегическому повороту в том направлении, на которое указывал Кейнс, поскольку золото было изъято из обращения в большинстве стран во время войны 1914-1918 годов. «Таким образом, долгая эпоха товарных денег наконец прошла» . К 1923 году, за два года до неудачного возвращения Великобритании к золотому стандарту, Кейнс пророчески и навсегда обесценил драгоценный металл: «По правде говоря, золотой стандарт уже является варварским пережитком» (Essays in Persuasion 1931, стр. 184 и 208). , Макмиллан).Таким образом, все монеты сейчас (за несколькими относительно незначительными исключениями) - это не только простые токены, но они также имеют все меньшее значение в общей денежной массе. В середине 1990-х годов монеты составляли только одну десятую банкнот и только одну трехсотую часть широкой денежной массы Великобритании, M4.
Тем не менее, в извращенном порыве энергии они по-прежнему игнорируют свой давно объявленный смертный приговор. С макроэкономической точки зрения у них низкая, но все же положительная эластичность спроса по национальному доходу. (Перевод: страны хотят больше монет). Таким образом, отчет Королевского монетного двора за 1993–1994 гг. Показывает, что «производство бланков и монет (на 3,5 миллиарда), операционная прибыль и экспортные продажи (примерно в 70 стран) значительно превышали лучшие показатели, достигнутые за его долгую историю. "более тысячи лет. Этот всплеск будет затмевается огромным спросом на новые монеты евро, которые потребуются к 2002 году. Даже с учетом значительного спада перспективы выявляют беспрецедентно большой, одновременный спрос на монеты со стороны до 370 миллионов клиентов в следующем десятилетии. (Для получения дополнительной информации о срочных планах по евро см. Лихорадочные заявления, например, в отчете Cees Maas (10 мая 1995 г.) Экспертной группы по переходу на единую валюту и единую валюту для Европы (21 мая 1995 г.) , Зеленая книга о практических мерах по введению единой валюты).
Между прочим, мягкий дизайн валюты евро, типичный для бескровных бюрократов Брюсселя, очевидно, основан на убеждении, что деньги - это всего лишь техническое средство - яркий контраст с патриотическими девизами и эмблемами, которые носят монеты с момента их создания. «Я покорю Грецию с моими лучниками» , - хвастались персидские цари, но потом их одолели Афинские совы. Возможно, наши еврофобы увидят скрытую надпись: «Я покорю Англию - или хотя бы лондонский Сити - своими евро».. В ответ наши мудрые совы просто садятся на забор. Денежные реформы в бывшем Совете указывают на аналогичный существенный рост количества новых монет, хотя, как и в ЕС, политика, а не экономика, будет решающим фактором: что нового? В период с 1993 по 1995 год Королевский монетный двор уже нашел клиентов в Эстонии, Монголии, Туркменистане, Хорватии и Чехии. В своем отчете за 1996-97, после того, как привлечь внимание к «удивительному и замечательному росту спроса» (свыше 23,5%) для британских монет он идет, чтобы показать , что, как «мировой лидер в циркулирующем рынке монет» это хорошие возможности для удовлетворения спроса на евро, а также спроса со стороны стран третьего мира.
Именно этот последний спрос со временем, вероятно, станет самым большим из всех по ряду причин. С экономической точки зрения монеты - это не просто товар низшего качества, но и экспонат Гиффена.тенденции, при которых индивидуальный спрос падает при росте доходов. Таким образом, выше очень низкого порога спрос на монеты со стороны бедных, как правило, намного выше, чем спрос на монеты более богатых людей, которые имеют доступ ко многим другим формам оплаты. Во-вторых, размер и темпы роста населения в бедных странах в среднем намного выше, чем в более богатых регионах. В-третьих, с вышесказанным связано более молодое возрастное распределение в большинстве бедных стран. В-четвертых, инфраструктурные активы, например телекоммуникации, необходимые для полноценного развития безналичных систем, не так доступны и не так надежны, как в богатых странах. В-пятых, снижение инфляции до уровня, который считается устойчивым и существенно более низким, чем в предыдущие годы, делает ее экономичной ввиду их гораздо большей устойчивости, изъять банкноты малого достоинства в пользу новых монет. Тем не менее, как мы уже отметили, несмотря на это огромное увеличение, монеты более чем когда-либо представляют собой лишь очень небольшое изменение в общей денежной массе современной страны, где преобладают абстрактные формы.
3.2 Печать против чеканки: классический «эффект парусного корабля»
Гутенберг был блестящим изобретателем ... но плохо разбирался в деньгах, будучи вынужденным принимать деньги от властного местного банкира, чтобы выпустить первую в мире книгу (с подвижным шрифтом) Великую Псалтирь в Майнце в 1457 году. поистине революционный, действующий как двигатель Возрождения: 1700 печатных машин выпустили около двадцати миллионов книг к концу века. Однако связь между новым изобретением и денежными инновациями разительно отличается от того, что можно было бы логически ожидать. Гутенберга нельзя винить в инфляционных грехах последующих поколений мастеров, одержимых безграничным потенциалом печатного станка.Если бы исторический прогресс денег следовал логическим шагам, предпринятым, среди прочего, некоторыми из модных альтернативных историков, то изобретение Гутенберга быстро привело бы к триумфу печатных денег над чеканенными деньгами. Потребовались не десятилетия, а сотни лет, чтобы это логическое заключение утвердилось. На самом деле, в раннем, но классическом примере того, что позже стало известно как эффект парусного корабля , разрабатываемые тогда мощные новые печатные машины, из которых печатный был лишь одним типом, привели сначала к революции в чеканке монет, которая позволила производить монеты в больших количествах с меньшими затратами и человеческими усилиями, чем раньше.
Леонардо да Винчи, молодой современник Гутенберга, разработал подробные проекты механизированной чеканки для производства более быстрых и однородных монет, включая водяную мельницу, приводящую в движение семь молотков, образец, позже принятый ювелирами и монетниками Аугсбурга и Нюрнберга для производства монет. исключительно мелкие монеты, известные как фрезерованные . Вмятины, которые стали возможны благодаря таким более прочным прессам, привели к появлению монеты с фрезерованным краем, обеспечивающей большую защиту от защемления - отсюда девиз «Decus et Tutamen» (Украшение и защита). Изготовление фрезерованных денег распространилось через Париж на монетный двор Тауэра к 1553 году, но только в 1630-х годах в Великобритании была произведена первая значительная сумма фрезерных денег.
К тому времени лондонские ювелиры должны были стать банкирами. С основанием Банка Англии в 1694 году и ранней известностью, которую он придавал выпуску банкнот (по сравнению с другими банками), общее количество абстрактных бумажных денег в конечном итоге начало демонстрировать необратимый характер превышения во все большей степени количества твердых бумажных денег. , бетон, наличка. Тем не менее в течение следующих двухсот лет считалось, что истинная ценность этой перевернутой денежной пирамиды покоится на металлическом фундаменте, важнейшей составляющей которого было обращение полноценных золотых монет, дополненных удивительно тонкими резервами денежной массы. Банк Англии. Огромная надстройка абстрактных денег вплоть до 1914 года покоилась на этом прочном традиционном золотом фундаменте.
3.3 Действительно креативный бухгалтерский учет: два нетехнических нововведения
Некоторые из наиболее важных изменений в денежной основе нашей экономики произошли не в результате драматических изобретений, таких как печатный станок, компьютер или лазер, а просто в результате постепенных, банальных изменений в использовании денег для достижения их возраста. -старая функция быть учетной единицей, в которой рассчитываются долги и кредиты. Нашим первым примером является развитие бухгалтерского учета с двойной записью, зародившееся в колыбели Италии эпохи Возрождения, популяризированное первой печатной книгой на эту тему близким другом Леонардо да Винчи, братом Лукой Пачоли, опубликованной в 1494 году. С преувеличением, Вернер Зомбарт правильно сформулировал эту точку зрения:«Капитализм без двойной бухгалтерии просто немыслим ... При таком мышлении сначала создается концепция капитала».Наш второй пример - это подсчет. С незапамятных времен зубчатые палочки использовались для записи сообщений, особенно платежей, но нигде использование подсчета не получило такого распространения, как в Великобритании, даже после того, как появление современных банковских методов и дешевой бумаги уже давно стало их использовать. избыточный. Один авторитетный специалист по истории казначейства заявил, что «английские средневековые финансы были построены на подсчете» (Steel, A. 1954, The Receipt of the Exchequer 1377-1485, Cambridge) . Он превратился в своего рода деревянный переводной вексель, помог создать зарождающийся денежный рынок в Лондоне и, таким образом, значительно увеличил денежную массу за пределами чеканки.
Практически невероятно, что подсчет казначейства официально продолжался до 1826 года, когда в Палате общин хранились массы лишних счетов. В 1834 году для экономии места и экономии топлива их поместили в печи. «Рвение кочегаров было настолько чрезмерным, что исторические здания Парламента были подожжены и сровнены с землей. Подсчеты погибли в пламени вызывающей славы». Этот взгляд назад является еще одним напоминанием о том, что фундаментальные денежно-кредитные изменения редко оставляют неизменной политическую конституцию: возможно, компьютер уничтожит то, что осталось от парламентского суверенитета в вопросах финансов.
4. Заключение: кто отвечает за наши деньги?
Когда официальные деньги зарабатывал только монарх, тогда контролировать их было просто концептуально, хотя даже тогда было трудно на практике, поскольку всегда было слишком много или слишком мало в зависимости от меняющихся требований. Более того, предполагаемой монополии правительства всегда угрожала конкуренция - фальшивомонетчики, торговцы переводными векселями и все чаще, начиная с семнадцатого века, банки, чьи способности создавать деньги в конечном итоге стали доминировать над общей денежной массой. В этих обстоятельствах правительства были вынуждены пытаться контролировать количество и качество денег, создаваемых в основном другими - в сущности, любым Томом, Диком или Харриет в банках, разбросанных по стране, отвечающих за местный бизнес, а не централизованным в Лондоне. Банк Англии очень успешно делал это в период с 1844 по 1914 год с помощью банковских ставок и операций на открытом рынке. Впоследствии они работали плохо.Хотя власть плохих денег над хорошими наблюдалась со времен Аристофана (405 г. до н.э.) - и, следовательно, суть количественной теории денег, - официальные данные о денежной массе не были (как это ни невероятно) до 1970 г. были опубликованы Банком. Даже тогда они сначала не смогли включить депозиты в строительные общества, несмотря на то, что их розничные сбережения превышали сбережения в банках, что общества с каждым днем становились все более похожими на банки и повторяли историю столетия спустя, потворствуя себе. мания слияния неизбежно приведет к более интегрированной и потенциально более инфляционной финансовой системе. С опозданием и нерешительностью были включены депозиты строительных обществ, поскольку Банк экспериментировал с целым рядом определений денежной массы - M1, M2, M3, Sterling M3, M3C, M4, M4C, M5, PSL1, PSL2, DCE и т. д. - несомненно, случай неуправляемого в погоне за неопределенным. Инфляция, достигшая 27% в середине 1970-х годов, доказала, что если кто-то и контролировал денежную массу, то это был брат Джек Джонс из TGW Union, а не тогдашний управляющий Банка Англии сэр Гордон Ричардсон.
Впоследствии, благодаря тэтчеризму, рейганомике, рецессии и более зрелому осознанию общественностью зла инфляции, к середине 1990-х годов инфляция в большинстве развитых стран, казалось, находилась под надежным контролем. Однако широко распространенное «мошенничество» со стороны основных европейских правительств, чтобы соответствовать маастрихтским критериям конвергенции, - это просто макроэкономический вариант старомодного обесценивания валюты, который может ослабить доверие даже к явно самой сильной валюте (см. Ежемесячный бюллетень). Дойче Бундесбанк, июнь 1997, стр. 5-7, для его энергичной атаки по просьбе канцлера Коля для того , чтобы повторно стоимости ее запасов золота, сочтя это однозначно , как «нарушение независимости Бундесбанка». Стабильные деньги требуют постоянной бдительности со стороны денежных властей вместе с - жизненно важным - сотрудничеством информированной общественности, которая использует новые мощные инструменты. Миллиарды пальцев одним нажатием кнопки в мире без границ будут держать августейшие денежные власти в напряжении, поскольку новые определения денег, денежного суверенитета и контроля будут продиктованы пока еще неизвестными требованиями электронной эры. Ведь компьютерный чип с его феноменальной памятью позволяет нам практически превратить поэтическое видение Блейка в виртуальную реальность:
Увидеть мир в песчинке ...
Держи в ладони бесконечность
И вечность в часе.
